Причем одним из первых пал старший над монголами. Все-таки поверил крикам Жаная и сумел пересилить вбитое в него повиновение перед Сияющим. Наверное, он бы и убил рыцаря, ибо его сабля два раза скользнула по бедру всадника и по его груди. От подобных ударов с протяжкой никакие латы не могли спасти, но на рыцаре не было ни царапины. Это сильно ошарашило монгола, он даже в недоумении взглянул на свою саблю. Но третьего удара уже не смог нанести, разрубленный чуть ли не до пупа.

А дальше Грин и не смог бы вспомнить, кого и как он убивал. Был уверен, вокруг одни враги и надо их крошить, пока они не закончатся. Самое главное, что он убедился в двух вещах: Зареслава почти спасена и под опекой Гонты не пропадет; чорзань как зеницу ока хранит своего обладателя. Поэтому размахивал огромным мечом, как полоумный берсерк, ну разве что периферией сознания отмечая основные вехи сражения. Одна их них – громоподобный голос волхва:

– Именем короля и князя! Остановитесь все, кто остается верен нашим владыкам! В замке предательство, но кто сложит оружие, будет помилован! Остановитесь! Сейчас в замок войдут воины нашего князя! Кто не сдастся, будет казнен вместе со всеми своими родственниками! Сопротивление – это ваша смерть и смерть ваших близких!

Хорошо давил на сознание старикан своими криками. Душевно так. Хоть угрозы выглядели воистину жестокими. Но иначе никак, Средние века.

Зато и воздействие оказалось внушительным. Гарнизон замка, как выяснилось позже, уже давно косо посматривал и на монголов, и на своего выжившего из ума маршала. Не все, конечно, но добрая половина. А четверть просто сложила оружие, не поднимая его на своих десятников или надоевших азиатов.

А вот разбушевавшегося рыцаря, покрывшего беломраморный двор кровавой кашей, пришлось останавливать сразу двум магическим существам. Уже и конь покачивался от ран, а Василий все рубил и рубил любое, что шевелилось вокруг него. Волхв до перерожденца не смог докричаться, голос сел. Зато Боджи очень грамотно переключил внимание Грина, когда тот уже почти бросился рубить своих, ворвавшихся внутрь замка:

«Зареслава где?! Где Зареслава?! Что с ней?! Ты ее слышишь?!»

Подействовало. Василий пришел в себя. Замер. Осмотрелся. Понял, что все кончено, и стал спешиваться. При этом он четко рассмотрел, что от арки ему машет рукой целехонькая и невредимая ведьма. Связи с ней не было, но одного ее вида хватало для полного умиротворения.

Вот только правая рука не хотела выпускать двуручный меч. Тот самый, трофейный, доставшийся от черного власнеча. Пришлось его положить окровавленным лезвием на плечо.