Утром снова вышли в море. Шли в виду берегов. Слева тянулись земли Фракии. Периодически встречались торговые суда, военные триремы. Иной раз с «торгашей» подавали знаки, и тогда Максимус спускал парус и останавливал судно. Встречное судно подходило совсем близко, и между бортами было не более трёх-пяти метров. Расспрашивали друг друга о погоде, о ценах на товары, не видно ли поблизости разбойников, не слышно ли об эпидемиях страшных болезней? Обменявшись новостями, расходились, довольные друг другом. Уж Максимус знал, что такие встречи полезны, и не уклонялся от них.

На третий день, когда начали пересекать Средиземное море, направляясь к берегам Египта, ветер усилился. Волны стали выше, на их гребнях появилась белая пена, и Максимус обеспокоился. Он то и дело поглядывал на юг.

– Буря будет, – сказал он Илье, – и скорее всего – песчаная, с ливийских берегов. Там у них пустыня. Плохо! Если задует, то на несколько дней.

– Может, повернём назад?

– Далеко от берега ушли. Посмотри на тучи на горизонте. Их пригонит быстрее, чем нам удастся добраться до берега. Потреплет, конечно, но не впервой. Корабль крепкий, выдержит.

Илья успокоился. В шторм он раньше, в бытность свою инженером-механиком, попадал. Но одно дело – на большом современном корабле, и совсем другое – на небольшом деревянном судёнышке. Успокаивало то, что капитан опытен, судно добротное, не гнилая посудина. А ещё – на Средиземном море долгих штормов не бывает, это не Атлантика или Тихий океан, и тем более не Северный Ледовитый.

По приказу капитана полностью зарифили основной парус, оставив носовой – с его помощью судно можно держать по ветру. При сильном ветре и шторме главное – не встать к волне боком, тогда судно положит на борт, а то и оверкиль случится, иначе говоря – судно ляжет на воду пузом кверху. Плохо, что берегов близко нет, нельзя пристать в бухте, укрытой от ветра и волн, переждать бурю.

Ветер усиливался, корпус керкура скрипел. Видимость стала быстро ухудшаться, всё заволокло жёлтой мглой – в воздухе висела песчаная туча. Песок забивался в глаза и уши, в рот, из-за него не было видно солнца. На палубе появлялись песчаные заносы, как от снега зимой. Большая часть команды забилась в трюм. На палубе ветер с песком сильно сёк кожу, особенно на лице.

Наверху остались рулевые, вцепившиеся в вёсла, да у кормовой надстройки – Максимус с Ильёй. Капитан попробовал отправить Илью в трюм.

– Там спокойнее! – перекрикивал вой ветра Максимус.

– Я буду здесь! – показал рукой на палубу Илья.

Не будет он прятаться, всегда привык встречать опасность лицом к лицу, иной раз это его спасало.