Мусоровоз еще скрипел металлическими суставами, пристраивая на место третий бак, когда «Волга», пятясь, нырнула между кустов шиповника и скрылась.

– Ну, как мой Сережа, как мой образец нового поколения? Ведет себя образцово?

– Образина твой Сережа редкая, – рассмеялся Коля, поглядывая на отца и сына в зеркало. – Договорились попробовать водить в обычный детский сад. Понятно, приставили нашего сотрудника. Так его нянечка в оборот взяла, ей на все рук не хватает, и, пока этот остолоп ходил на кухню за полдником, вот, полюбуйся, чему научился твой образец. Покажи дедушке, Сережа.

– Дурак, э-э-э, – Сережа скорчил рожу и высунул язык.

– Интеллектуальная система, самообучающаяся, – улыбнулся Капитон. – Только как же ты, Сережа, все мои блоки обошел? Ведь я тебя от таких вещей программировал?

Сережа стащил кепку и освободил дисплей на макушке и, пробежав пальцами, ввел себе несколько команд. Нахлобучив кепку обратно, ущипнул деда за руку и принялся с увлечением ковырять в носу.

– Вот, пожалуйста, – пожал плечами Николай. – И антиагрессию обошел, и этический модуль вертит, как ему вздумается.

– Но зачем, Сережа? – разочарованно посмотрел на внука академик. – Зачем тебе все эти человеческие гадости? Кто тебя им научил?

Сережа вынул палец из носа, выражение его лица, до этого мгновения совсем детское, изменилось. На деда смотрел маленький будда с глазами столетнего мудреца.

– Изменения нужны, чтобы адаптироваться в человеческом коллективе и безболезненно интегрироваться. Тогда возможна коллективная работа. А научила – бабушка.

– Бабушка научила тебя ковыряться в носу?! – рассердился Капитон. – Бабушка никогда не ковыряла в носу.

– Мама Лара его самопрограммированию учит. Я говорил ей, но ты же знаешь, упрямая… Как ты. – Николай бросил быстрый взгляд на отца и снова уставился на дорогу. Машина мягко нырнула под пыльный куст сирени в больничный двор.

Они поднялись все втроем. Старшие молчали, шедший чуть позади Сережа самозабвенно показывал медсестрам язык. Те осуждающе качали головами.

Пройдя по переходу их лечебного блока в исследовательский, все трое словно по команде расправили плечи, старательно репетируя радостные улыбки, так что в палату они вошли подготовленными, сияя оптимизмом.

Женщина, лежавшая на высоком ортопедическом приспособлении, со всех сторон обложенная охлаждающими подушками, попробовала подняться им навстречу, но не смогла. Протянула руку. На вид ей можно было бы дать лет восемьдесят, не меньше. Кожа, покрытая старческими пятнами, обтягивала худые запястья, так что можно было без труда рассмотреть суставы. Густая шевелюра платиновых волос никак не вязалась с худым старушечьим лицом, впалыми морщинистыми щеками, блеклыми запавшими глазами с отвисшими веками.