За парой-тройкой кружечек отличного пива, во время прогулок по старому доброму Будапешту и в компании с девочками, чего уж там, они вели непринужденную беседу с пользой дела друг для друга. Кунц наслаждался мирными пейзажами и отдыхом, Шестаков же черпал информацию, разумеется, не забывая и об отдыхе. Так что за трое суток, что они провели вместе, Шестаков сумел узнать много интересного о порядках тылового обеспечения австрийской армии.

Ему даже удалось раздобыть образцы накладных с печатями и штампами. Разумеется, старье, но тем не менее в качестве образцов для Елки они вполне годились. Нет, подпоручик ничего пока не задумал. Просто действовал по принципу – информация лишней не бывает, и в хозяйстве все пригодится. Он и свой отпускной с образцами штампов собирался доставить в руки блинодела. Мало того, когда оттиск штампа о постановке на учет оказался нечетким, он придрался к этому и потребовал сделать повторный. Это отнесли к обычной немецкой педантичности, понятия не имея, что оная педантичность вызвана совершенно иными предпосылками.

Через три дня Шестаков простился с Кунцем, оставшись полностью предоставленным самому себе. Не сказать, что это его так уж тяготило или у него возникли какие-либо сложности. Общительный старший лейтенант успел его свести с несколькими офицерами. Трое были из будапештского гарнизона, состоявшего из двух запасных батальонов. А еще двое – все из того же будапештского арсенала. Ну и девочки – из одного веселенького дома. Словом, скука ему не грозила.

Однако, простившись поутру с Еханом, Шестаков засобирался в Эстергом. Оказывается, в окрестностях этого небольшого городка, в тридцати верстах от Будапешта, располагалось большое количество лагерей с российскими и сербскими военнопленными. И снова никаких планов или задних мыслей. Шестакова влекло острое любопытство. Захотелось взглянуть на ситуацию своими глазами, вот и все.

Как ни странно, но его любопытство встретило понимание в глазах дежурного по комендатуре, делавшего соответствующую отметку. Оказывается, офицеры из числа отпускников нередко совершали подобные вояжи. Возможно, чтобы лишний раз удостовериться, что в их лагерях достаточно много русских, и этот зверь не так уж и страшен.

Этот же офицер предложил за отдельную плату в распоряжение лейтенанта автомобиль. Нда. Плата оказалась ну очень солидной. Сотня крон за полдня, как тут ни крути, двадцатка в рублях. Впрочем, Шестаков извлек бумажник без лишних разговоров. Тридцать верст в нынешнем времени – расстояние вовсе не пустяшное, и тут не помешает либо автомобиль, либо поезд. Но поезд – это привязка к жесткому расписанию, автомобиль же позволял иметь свободу маневра.