– Я на ней уеду, – неожиданно даже для самого себя сказал Иван. Еще секунду назад и мысли такой у него не было. Но, видимо, на уровне подсознания замысел такой зрел. Только ехать на немецком мотоцикле в советской форме было смертельно опасно.

Он присмотрелся к убитым. Один был его телосложения, другой поплотнее. Надо надеть на летный комбинезон его униформу. Тогда у него есть шанс быстро промчать по занятой немцами территории, а дальше действовать по обстоятельствам.

Иван снял свои сапоги, натянул чужие бриджи, потом надел кургузую курточку.

Дед смотрел на него во все глаза.

– Ты чего удумал?

– К своим пробираться буду.

– В энтом?

– А какие у меня варианты? В советской форме по дороге идти?

Дед замолчал.

Иван надел свои сапоги.

– Не, не пойдет! У немецких сапог голенище короткое и широкое, опять же подковки на каблуках. Враз погоришь.

– Верно.

Его кирзачи, уже порыжевшие на носках от самолетных педалей, к немецкой униформе не подходили.

Иван примерил немецкие сапоги. Они были великоваты, и нога болталась, как карандаш в стакане. Надел другую пару. Эти пришлись впору.

– Шлем-то свой кожаный снимай…

Иван снял шлем и натянул чужую пилотку. Черт, от чужой формы пахло потом, бензином, оружейным маслом, одним словом – не так.

Дед, хоть и был подслеповат, а заметил:

– Чего носом вертишь? Все надевай – шлем стальной, пояс, воротник застегни. Немец – он порядок любит. Сталкивался я с ними еще в пятнадцатом году… Чего не надо, в коляску положи. Выкинешь потом по дороге, только от хутора подальше. А сапоги свои оставь. Тебе они ни к чему, а в мне хозяйстве пригодятся.

– Понял. – Иван протянул деду свои кирзачи. Все остальное уложил в коляску. Подумав немного, переложил пистолет в карман брюк, автомат закинул за спину – солдат на войне всегда имеет при себе оружие. Достал из нагрудного кармана «зольдатенбух» – солдатскую книжку. «Ефрейтор Курт Вайсман, четырнадцатый пехотный полк», – прочитал он.

– Ты ехай, ехай! Нам еще телами заниматься надо, – поторопил его дед.