И все же он решил идти. Рассудил, что если бы он шел от передовой в немецкий тыл, это вызвало бы вопросы. А ведь он к передовой идет, исполнять солдатский долг и приказ фюрера. Вот только мотоцикл жалко бросать, уж больно понравился.

Иван снял с крепления пулемет, положил тяжелую железяку на плечо и деловой походкой направился к передовой. Стрельба становилась все отчетливей, слышались отдельные выстрелы. Встречались группы солдат, перетаскивающих ящики, проехала полевая кухня. На него никто не обращал внимания, никто не заговаривал с ним. Потом он увидел окопы – сплошной линии траншей не было.

Окопы были в сотне метров от него. Слева – кусты, справа виднелась лощина. Внезапно рядом с ним пронеслись по земле фонтанчики пуль. Блин, это же по нему стреляет советский пулеметчик! А он, балда, встал каланчой на одном месте.

Сообразив все это, Иван тут же свалился на землю. Волоча левой рукой пулемет, он пополз к кустикам, влево.

Немцы из окопов тут же открыли стрельбу по русским позициям. Несколько раз хлопнул ротный миномет, и над его окопом взметнулось дымное облачко.

Иван заполз за кустики. Были они редкими, чахлыми, низкорослыми, но от глаз наших воинов его скрывали. Самое обидное будет, если свои подстрелят.

Через несколько минут сзади послышалось пыхтение, возня. Иван в испуге обернулся: из тыла к нему подползали двое немецких солдат. На спине у каждого – по большому, литров на двадцать, зеленому термосу. «С полевой кухни в окопы еду тащат», – понял Иван.

– Ты из какого взвода? – спросил его один из них.

– Второго. – Иван помнил, что написано в документах убитого ефрейтора. И не беда, если и взвод, и рота, и полк другие.

– Если жрать хотите, бери термос и ползи сам. Русский пулеметчик головы поднять не дает, одного подносчика пищи уже убили. – Солдат говорил со странным акцентом.

– Туда? – показал пальцем Иван.

– Ты же сам сказал – из второго взвода. А он там.

– Акцент у тебя странный.

– Я чех.

Тогда понятно. А то Иван подумал было, что это его разговорный немецкий плох.

– Так ты берешь термос?

– Уговорил, камрад.

– А я за хлебом и маслом сползаю. И передай – мармелада сегодня не будет. И шнапс только вечером. Так господин обер-лейтенант Шульц сказал.

– Передам.

Солдат стянул лямки ремней термоса и помог надеть их Ивану – лежа это сделать непросто.