Конечно, множество чьих-то сыновей погибли. Чибисов попытался рационализировать горе старика и отбросить его прочь. Но образ Малинского не покидал его. Он представлял, как старый генерал бродит по обгоревшей земле, где когда-то был лес, всматриваясь в сгоревшие остовы командных машин. Заморгав в попытке взять свои чувства под контроль, Чибисов беспомощно понимал, насколько он любил старика. Было бы гораздо лучше, если бы астматический еврейский отщепенец, который нигде не мог найти себе пристанища, погиб вместо его сына.

Чибисов вспомнил о своей матери. Его отец, убежденный коммунист, не терпел никаких упоминаний о религии в их доме. Но в детстве мать рассказывала ему сказки и легенды. Только гораздо позже Чибисов понял, что некоторые из них были историями из Ветхого Завета. Он по-взрослому улыбнулся этому материнскому коварству, вспомнив, как его напугала история об Аврааме и Исааке. Уже ребенком Чибисов не сомневался, что его отец принес бы его в жертву, если бы современные боги потребовали этого.

Его мысли вернулись к Малинскому и его сыну. Горькое окончание старой сказки, в которой бог не смягчился, не простил, не проявил милосердия. Бог был таким, какого заслуживал этот мир, а не таким, каким должен был быть.

Конечно, это не помогло найти в смерти что-то романтическое. Чибисов посмотрел на ворону со сломанной лапой. Птица тут же взмахнула крыльями и поднялась в небо, как будто взгляд Чибисова спугнул ее. Чибисов глубоко вздохнул, наполняя воздухом сведенные легкие. И направился в бункер, чтобы заняться с отчетами с фронта.

* * *

— Они нас окружили, — рассказывал Серега небольшой группе солдат, собравшихся вокруг его койки. — Мы были полностью отрезаны. Вражеские танки повсюду. Вы себе просто не представляете. Но мы выстояли. Мы держали оборону два дня и убили всех немцев, которые нас атаковали.

Леонид смирился с этими россказнями. Серега повторил их столько раз, что они приобрели самостоятельную ценность. Ни он, ни Серега не проронили ни слова о том, что случилось в том подвале в маленьком немецком городке. Когда они выбрались из подвала, они словно договорились не рассказывать об этом. И было действительно незачем говорить об этом. Это ничего бы не изменило. Они просто спрятались в сарае и ждали, пока не вернулись советские войска. Подразделение было представлено свежими подкреплениями прямо из советского союза, которые прибыли слишком поздно, чтобы застать там любого противника. Двоих «ветеранов» отправили в тыл, в изолятор для солдат, отбившихся от своих подразделений. Он размещался в больших казармах неподалеку от города Берген. Казармы несколько попали под артиллерийский огонь в ходе боев, но качество всего, он нар до сантехники было удивительным. Леонид был не против расположиться здесь.