Алексей подскакал к упавшему, спрыгнул с лошади, вытащил секиру из его спины и отсёк половцу голову. Обидчик Конрада был отомщён.

Тут же, развернувшись, Алексей побежал к рыцарю. Мельком он заметил, что на поле бранном всадников нет, есть только лошади с пустыми сёдлами.

Подбежав к Конраду, он подхватил друга, державшегося в седле из последних сил. Рыцарь был бледен, изо рта струйкой стекала кровь. Бережно, как только мог, Алексей опустил Конрада на землю.

– Больно, – простонал рыцарь.

– Я сейчас, ты потерпи.

Алексей бегло взглянул на рану. Видел он уже такие, и одного этого взгляда было достаточно, чтобы понять – Конрад не жилец. Кровь из раны шла тёмная, почти чёрная – так кровит печень. Жить Конраду оставалось минуты.

Алексей взял руку Конрада в свою.

– Что, плохо? – прохрипел Конрад.

Алексей только кивнул, на глазах выступили предательские слёзы, горло перехватило.

– Ты… если доведётся… – с перерывами произнёс Конрад, поскольку силы покидали его и рука холодела всё сильнее и сильнее, – к родителям моим… в Дрездене… улица Фридрихштрассе…

– Дом назови, Конрад! – взмолился Алексей.

Но рыцарь прикрыл веки, вздохнул в последний раз, вытянулся и умер.

Алексей взвыл, как дикий зверь. В этом мире Конрад был его единственным близким человеком. А теперь его нет! И похоже, он вообще единственный из дружинников, кто уцелел.

Взяв руку убитого друга, Алексей хотел счесть молитву – кое-какие молитвы он знал наизусть. Однако на его глазах стали происходить странные вещи. Лицо Конрада стало бледнеть – как и его рука, которую держал Алексей, черты лица начали теряться. С телом происходила такая же метаморфоза. Алексей даже испугался, он никогда такого не видел. Внезапно тело исчезло. Минута – и нет его! Шлем есть, пропоротая копьём кольчуга есть, портки лежат на земле, заправленные в сапоги, – а тела нет.

У Алексея слёзы сразу высохли. Куда исчез его друг? Даже тела нет, хоронить нечего! Он сидел в недоумении, в прострации.

Сколько времени прошло, неизвестно. Пришёл в себя Алексей, когда услышал осторожные шаги сзади. Он вскочил, выхватил саблю из ножен и резко обернулся. Однако перед ним стоял один из монахов-ездовых. Увидев реакцию Алексея, он в испуге вскинул руки.

– Прости, брат, – повинился Алексей, – я думал – половец недобитый крадётся.

– А мы слушаем – звуков битвы не слыхать. Ефрем послал узнать, чем всё закончилось.

– Сам видишь… Все убиты, один я уцелел. Иди к Ефрему, пусть подводы выводят.

– Сделаю, – монах удалился.