Эти чертовы крики.

– Делай, что хочешь, Оуэн. Только не устраивай из этого шоу.

– Шоу. Вот, как ты думаешь об этом, братан? – Он покачал головой. – Хорошо. Разрешите мне кратко изложить ситуацию для чертовых присяжных. Вы с ТиДжеем нашли потайной туннель. Вместо того чтобы рассказать об этом лагерю, вы побегали на цыпочках, собрали зеленую банду и попытались улизнуть, пока все спали. И вы бросили больных людей, бросили беременных женщин, бросили матерей, которые не видели своих детей с начала эпидемии.

– Над нашими головами по-прежнему жужжат дроны. Если внезапно население лагеря с трехсот человек сократится до нуля и чертова толпа стихийно нарисуется за оградой, они сразу рюхнут, что произошло. И тогда на эту толпу прольется кромешный ад. Мало кто из нас уйдет живым. Или вообще никто.

– И, конечно, ты сам принял решение, в одиночку, верно? Потому что ты самый умный из всех. Мы бы не смогли найти способ сделать это, не уничтожив весь карантин. Нет, только ты.

Я пожал плечами:

– Оуэн, ты бы нас остановил. И ты об этом знаешь. И тут же начал бы тыкать своей пушкой всем в лицо. В точности, как сейчас.

– И почему я всегда это делаю? Да потому что я ублюдок, верно? Ну, и почему ты не рассказал всем, что случилось с твоими друзьями, которые поползли в туннель?

– Мы не… знаем в точности. Мы слышали выстрелы и…

– С ними случилось в точности то, что я тыщу раз говорил тем, кто пытался отсюда вырваться. И то, что я бы объяснил тебе – опять, – если бы ты спросил. В первый же день, когда за нами закрылись ворота карантина, я сказал, что любой, кто пересечет линию, умрет. Потому что любой за линией знает, что мы все зараженные. И эта ограда – единственное, что охраняет нас от прилива, который иначе превратится в чертовы реки крови. И это означает, что мы все должны держаться вместе. Но ты, ТиДжей и все зеленые, вы никогда этого не понимали.

Я покачал головой:

– Нет. Разница в том, что появилась возможность вырваться на свободу и люди захотели воспользоваться ею. В отличие от тебя.

– Угу. И, чтобы быть точным, ты бы тоже сбежал, а? Если бы я появился на пять секунд позже?

– Да, черт побери.

– Ты даже не понимаешь, о чем я говорю, ты, маленький высокомерный придурок. Ты единственный, кто может отличать инфицированных от неинфицированных. И если бы ты сбежал, какой выбор оставил бы нам, когда из-за ограды появился бы следующий грузовик, набитый народом? Какой выбор у нас остался бы – конкретно у меня? Никакой, только сжечь всех и каждого. Братан, ты пополз в эту дыру и обрек на смерть всех мужчин и женщин, которых бы затолкали через эти ворота. И ты бы обрек меня на убийство, ради того, чтобы защитить три сотни болтающихся членов, которые пытаются остаться в живых. На всю оставшуюся жизнь я запомнил последнее выражение на каждом лице, в которое стрелял, и каждую ночь я чувствую запах их кожи, сука, и горящих волос. И я держу пари, что ты не потратил даже трех секунд, чтобы подумать об этом.