Подкрепившись, пошел к мосту. Интересно, что еще задумали наши команданты (не от комендант, а от команданте)?

А на мосту вполне себе оккупационная идиллия, разгуливают, где положено, часовые, за пулеметами сидят те, кому там положено сидеть, все как в Рейхе. Правда, по лицам видно, не совсем рейховое происхождение зольдатиков, особенно не похож на немца сидящий на ганомаге Тыгнырядно. Не думаю, что бывают немцы, носы которых похожи на картошку и чтобы вся физиономия была обшарпана веснушками, нет, славянское лицо у моего первого друга в этом мире.

– Привет, Тыгнырядну (или Тыгнырядне?).

– Здравия желаю, товарищ капитан.

– Как ты? Говорят, утром ты немцев прищучил?

– Ну, раз говорят, то, наверно, прищучил.

– Ты, щуколов, давай по делу, расскажи, как было.

– А как было? Ну едем мы к мосту, как раз светает, тут навстречу из-за поворота немцы. То есть я еще не знал, что это немцы, но больше же некому, наши все сзади, а тут два мотоцикла и ганомаг. Ну, я и стал сразу стрелять, а пулемет на нашем ганомаге березинский, это еще та адская штука, с нашего СБ снимали. У него ж спускового крючка нет, он на кнопке, а кнопку ведения огня прибыловцы в кабине ганомага установили, ну я как фашистов увидел, так кнопку и вдавил, да отпустил, когда патроны кончились. Патронов мне хватило не надолго, но и немцев тоже, меньше минуты времени прошло, и впереди ни одного здорового фашиста не осталось. Этот УБ – страшная штука, когда бьет в упор, да там меж нами и было всего метров восемьдесят, гитлеровцы ничего предпринять и не успели.

– Понятно, а потом?

– Потом Вахаев повел нас на мост, а то, если бы немцы успели подготовиться, было бы жарко. Мост мы взяли, но Васька Полежаев погиб, и Мустафа Карачурин, да ранили еще троих. Семена Дежкина не сильно, а вот Никифору Вакулину и Оське Кацману досталось. Никифор, говорят, выкарабкается, а Кацман не жилец, гансы ему в живот три пули вкатили. Такие вот дела, товарищ капитан.

– Ну, потери на войне – это обычное дело, мы убиваем их, они убивают нас.

– Понимаю головой, но душой понять не могу, Полежаев гармонистом был, видели бы вы, как он на гармони «Катюшу» играл, ну или «Трех танкистов», мы с ним так сдружились… Эх!

– Василь, жизнь такая, зато Полежаев и другие погибли, сражаясь за Родину, понимаешь? Разве лучше бы было, если они умерли бы в лагере для военнопленных? Ты же там побывал, сам же понимаешь, что к чему.

– Виноват, товарищ капитан.

– А Вахаев где?

– Спит он, больше суток на ногах был, уморился парубок, ну мы и не стали будить, пусть спит.

– Пусть спит, а мост уже заминировали?