— Попался гнида — крикнул предводитель налетчиков, выстрелив для острастки в воздух. На что грустный старый еврей, спросил — Простите молодой человек, вы случайно не антисемит — На что Лева Задов, пряча маузер в кобуру устало ответил — Ну что вы, какой я антисемит, я одинаково ненавижу всех —. Он уже понял, что Блюмкин опять всех провел.

* * *

А в полуразрушенный Севастополь вливались колонны махновских отрядов, разрозненные очаги сопротивления подавлялись походя. Основные бои были в Балаклаве, но и там к утру закончили. Полностью сам город, части Повстанческой армии смогли занять только через три дня, когда сами собой утихли пожары.

На мысе Херсонес, на рыбачьей пристани стоял человек в обгоревшей французской военной форме и звонил в колокол. Судя по его выражению лица, никаких мыслей в его голове не было. Просто стоял и звонил, глядя куда-то вдаль безумными глазами. Пальцы безумного звонаря скрючило судорогой, но ему было все равно, он смотрел на море и звонил в колокол. На появление рядом с ним нескольких конных, он тоже не обратил внимания.

— Ну и об ком звонит колокол? — спросила Иринка Кубанка, но ее вопрос остался без ответа. В обгоревшем нагрудном кармане французского френча Безумного Звонаря, были найдены документы, из которых гласило, что звонящий является Антуаном Сент-Экюпери.

— Антуан Сент Экзюпери, — произнесла мадам Иринка, — красиво звучит, словно принц какой-то, только маленький.

— Ага, — хмыкнул Лева Задов, и покосившись на звонаря и Иринку продолжил — мы в ответе за тех, кого приручили, — и тут же пригнулся от просвистевшего над головой кулака мадам Нежность.

А мимо грохоча проползали два трофейных Рено облепленные хлопцами, немелодично оравшими дикую песню -

Глава 72. Осень-зима 1919 года. Гибель 24-го полка

Глава 72. Осень-зима 1919 года. Гибель 24-го полка

Мнения Норвегии никто не спрашивал, и 30-тысячный экспедиционный корпус был высажен в ее северных фьордах. И в данном решении был свой резон. Железнодорожные береговые батареи на Кольском полуострове были достаточно серьезным препятствием. Что касается похода через Балтийское море к берегам Курляндии, то после гибели «Рипалса» об этом никто не заикался. Точное число германских подводных лодок было неизвестно, и воображении адмиралов Антанты их рисовалось не менее трех-четырех десятков, гражданским же обывателям казалось, что вся Балтика кишит ими. И их там тысячи, если не миллионы, по одной у каждого боша. Точно! Каждый немец имел свою подводную лодку, на которой по вечерам, на выходные или на Рождество выходил в Балтийское море, и топил «Лузитанию» на борту которой тысячи детей, женщин и стариков, а шлюпки расстреливал из пулеметов. Поэтому было решено создать противолодочные барражи в проливе Скагеррак, а также в районе Гельголанда.