— Прекратить! Стройся в две шеренги! — Среди танцующих победителей возникло замешательство. Хоровод остановился, а затем разрушился. Толкаясь и матерясь, воины начали выстраивать шеренги. На правом фланге опять стояла поредевшая её дружина. С удивлением отметила, что с Сазаном уже стояло девять гриден, прибывших с секретов. Далее — вои посадника. Все! На них строй заканчивался. Перед ней стояло чуть более полусотни человек! Обвела взглядом пристань. Сердце сжалось от тоски и злости!

В десяти аршинах от строя, лежали тела трех отроков, и пять тел взрослых. Возле ограды сидели, зажимая раны еще девять защитников. Чуть дальше, нашпигованные стрелами, навалены тела ополченцев из обслуги речных ворот. Кровь уже не выглядела яркой, успев впитаться в дощатый настил. На самом краю пристани, прямо у берега — два плота. Возле них, отмывали от крови топоры на длинных древках, ватажники — лесорубы Слуда.

Вновь всплыла мысль: — Как бездарно я организовала оборону! Из — за меня так глупо погибли люди! Они же были совсем не обучены ратному делу! Обыкновенные работяги. А я даже командира им не назначила! Вот они толпой и вышли под стрелы степняков! — Заскрипела зубами и простонала: — Всюду моя вина! Все эти смерти — на моей совести! Как дальше с этой мыслью жить?

В очах потемнело, но она смогла взять себя в руки: — Еще ничего не кончено! Враг изрядно прорежен, но еще не разбит! Большая часть степняков, под пламя не попало, и благополучно вернулась на свой берег!

Строй состоялся и разговоры прекратились. Воины с обожанием смотрели на воительницу. Ольга выдавила сухими губами:

— Так и стоять! Ни шагу из строя! Ждать моего возвращения. Скоро буду. — Развернула коня и поскакала в сторону мыса.

4

4

Ветки больно хлестали по лицу, но воительница, этого не замечала. Тропа, по которой она поднималась на мыс, была довольно крутой. Но Бутон, казалось, этого подъема не чувствовал. До вершины, с которой можно было осмотреть местность, было рукой подать, когда она услышала, плачь. На маленькой полянке, возле четырех лошадей, уткнув голову в колени, сидел Кий. Рукав десницы был красен от крови. Возле ноги валялась переломленная надвое стрела. Плечи его вздрагивали от рыданий.

Ольга выпрыгнула из седла и бросилась к молодому дружиннику. Стала перед ним на колени и притянула его голову к своей груди:

— Кий, родной, успокойся! Где остальные? — Тело отрока затряслось сильнее. Захлебываясь слезами он начал говорить:

— Нету никого. Всех убили! Я их достал из реки. Они, мертвые, лежат на берегу. — И вдруг взвыл: