Ближе всех к воительнице, стоял Симак. По сравнению с остальными, он имел наиболее товарный вид. Наверное, именно поэтому, он оказался правофланговым, по которому равняются все остальные. Застегнув верхнюю застежку камзола, сотник постарался принять бравый вид. Получалось не очень.

Ольга стояла перед ним, покачиваясь с пятки на носок, и молчала. Симак начал волноваться. Руки зажили самостоятельной от хозяина жизнью. Они, то приглаживали растрепанные вихры, то расправляли какие — то складки на одежде, то теребили пряжку на поясе.

Наконец она нарушила молчание:

— Скажи — ка сотник, твои гридни уже готовы выступить на защиту стольного города Ивеля? А ты готов вести свою сотню в походном строю? А если враг скоро перед нами предстанет, ты готов вести своих воинов в битву? Не дождавшись ответа, шагнула дальше.

Следующим после Симака, опираясь лопатками на стену, стоял Ивельский сотник Демир. Ольга, не сдерживая злости, рванула его за грудки. Затрещала материя рубахи, зацокали пуговицы по полу:

— А ты, бравый сотник, не забыл, что в стольном городе у тебя семья? Жена, с которой ты прожил почти два десятка лет, дочка замужем, сын в этом году переходит во взрослую дружину? Внучка, которой еще нет и годика? Ты готов их защитить? Или враг подождет, пока ты из запоя выйдешь, и только тогда на Ивель пойдет? Если это так, то нам спешить некуда! Можно еще пару дней за столом посидеть! Или полежать! — Демир трезвел на глазах. Лицо пошло красными пятнами и стоял он уже ровно. Не опираясь спиной на стену и силясь что — то сказать. Но воительница уже выпустила треснувшую по швам рубаху и шагнула к следующему сотнику. Им оказался Унибор. Задать ему вопрос она не успела.

Стукнув по столу кулаком, со скамейки взвился Ерофей. За ним, со своего места вскочил Михей. Заговорили, заорали они одновременно. Что они кричали — понять было невозможно! Уловить удавалось только отдельные матерные слова. Михей выдохся первый. Ерофей сделал паузу и заговорил почти шепотом:

— Прости нас старых дураков, дочка! Не тех стыдишь, ни тех бранишь! Вся вина на нас, облезлых, безмозглых баранах! Нас с Михеем, надо за случившиеся наказывать!

Плохую шутку с нами сыграла отставка от воинской службы! Расслабились, разнежились, твою победу празднуя! Затмение, какое — то нашло! Почувствовали, что в надежные руки своих гриден отдали, вот и рассупонились! Да еще и за собой молодежь увлекли! Позор нам, позор на старости лет! Нет нам оправдания! Нет нам прощения!

Еще раз прошу: прости нас! До конца жизни, этот прощальный пир, будет нам горьким уроком! — Воительница, остывая, обвела взглядом находящихся в трапезной людей и поразилась! Пьяных среди них, сейчас, уже не было!