— Водкой пахнет, — согласилась женщина. — Пить пил, но ел ли?

— Танечка, жизнью своею клянусь, ел! Так нажрался, что брюхо трещит. У Ильина сидели. Он, я и гость. Ешь! Тебе дочку кормить надо.

— Что за гость? — спросила Таня, нарезая на дощечке колбасу. — Да еще с такими дарами?

— Брагин.

— Тот самый? — замерла с ножом Таня.

— Именно! — Саломатин подхватил жену и закружил по землянке. — Отыскал нас, пришел… Ох, и заживем теперь!

Таня засмеялась, но тут же испуганно прижала палец к губам. Саломатин осторожно опустил ее на земляной пол и все время, пока жена ела, не спускал с нее счастливого взгляда…

Глава 2

Глава 2

Молодой полицай встрепенулся и вытянулся у бруствера из мешков с песком.

— Кто там, Романчук? — спросил старший поста, мордатый, в засаленной шинели.

— Немцы, кажись.

Мордатый подошел и встал рядом. Из-за недалекого поворота появилась странная процессия. Двое немцев в длинных шинелях, упираясь сапогами в раскисшую грунтовку, катили мотоцикл с коляской.

— Заглохли! — сказал мордатый. — Эк, угораздило! Давно толкают. Мотоцикл трещит — за версту слышно, а было тихо.

— Я окликну! — сказал Романчук и, не дожидаясь позволения, закричал: — Стой! Кто идет!

Немцы не обратили на окрик ровно никакого внимания. Как упирались сапогами в грунтовку, так и продолжили.

— Дурак ты, Романчук! — снисходительно сказал мордатый. — Чего разорался? На кого? Счас подойдут да как врежут прикладом!

— У них автоматы.

— У автомата тоже приклад, железный. Раз сунут — и зубы вон. Видел такое. А жаловаться не станешь: зачем кричал?

— Вдруг партизаны переодетые?