Так и вышло. Полночи на выгоне-аэродроме приземлялись самолеты: маленькие «По-2» и тяжелые «Дугласы». На специальной прицепке были доставлены и сброшены три 76-мм пушки. Одна разбилась, но две не пострадали. Партизаны выгружали боеприпасы, встречали пополнение и разводили его по хатам и сараям — поспать хотя бы часок. В штабной избе табачный дым стоял столбом: командиры бомбардировочного полка и полка штурмовиков, оба капитаны; лейтенант-артиллерист, два старших лейтенанта — командиры прибывших рот, плюс Саломатин со своими офицерами, Ильин и Крайнев — все дружно дымили, обсуждая план операции.

— По монастырю будем работать ФАБ-100, — сказал командир полка бомбардировщиков. — Более крупный калибр смешает все с землей и кирпичами, а вам надо знать, скольких убили. Ну и «язык»… Кто-нибудь да уцелеет.

Саломатин согласно кивнул.

— У меня на все про все только час! — сказал он и посмотрел на командира штурмовиков. — Мне нужно, чтоб ваши самолеты ходили над поселком, пока мы не уйдем из Орешково! И не просто ходили, а не давали немцам поднять голову! Ясно?

— Орешково находится на предельной дальности подлета «Ил-2»! — возражал капитан-летчик. — Горючего хватит долететь, нанести удар и обратно.

— Выпускай самолеты волнами! Пока одни отбомбятся, подлетят другие.

— Рискованно, товарищ генерал! После первого удара немцы вызовут истребители.

— Обеспечьте прикрытие!

— Истребителей с большой дальностью полета у нас мало. Может, лучше сразу размолотить? Ударим так, что не скоро опомнятся!

— Опомнятся! Здесь все рискуют, капитан! Думаешь, легко тремя ротами атаковать немецкий полк, к тому же занимающий заранее подготовленную и сильно укрепленную позицию? Нет уж, ходите по головам! Чтоб немцы мордой в землю лежали, не помышляя ее поднять! Иначе нас раздавят.

— Как отличить своих от немцев? — продолжал летчик-штурмовик. — На грузовиках вы сверху белые кресты нарисуете, понятно. А люди? Они же в немецкой форме!

— На людях кресты рисовать не буду! — рассердился Саломатин. — Отличить просто. Немцы будут лежать, мои двигаться. Поэтому строго-настрого накажи своим летунам: в того, кто двигается, не стрелять! Знаю вас! День назад такой ретивый обстрелял с воздуха наш грузовик, убил подполковника Октябрьского. Если с моими нечто подобное случится, пойдете под трибунал!

— У нас каждый день трибунал! — вздохнул штурмовик, доставая очередную папиросу. — С каждого боевого вылета кто-то не возвращается. А то и двое-трое… Сделаем, товарищ генерал! Даже если «мессеры» налетят!

— Если подобьют кого, пусть прыгает! — сказал Саломатин. — Вокруг свои, подберем. Специально людей выделю…