– Ты в Сечи хорошо погулял?

– Считаешь, что меня выдали казаки?

– Почему нет?

– Там о тебе никто слыхом не слыхивал.

– Но слышали о Константине Константиновиче Острожском. Тебя направил в Запорожье его человек. А наша дружба известна всем. Какой-то казак из тех, которых ты неосмотрительно привел в Брагин, мог сообщить в Москву о наших с тобой отношениях.

– В отряде Яна Бучинского предателей нет. В этом я уверен так же, как и в своих давних друзьях.

– Ну а коли сам Бучинский является человеком Москвы на Сечи?

– Этого быть не может!

– Почему? Он же сам напросился тебе в услужение. Насколько я знаю, никто другой особого рвения в этом не проявил. Только десятник Бучинский приложил немалое усердие, дабы оказаться возле тебя. А для чего? Ему и на Сечи жилось неплохо. А тут вдруг такая вера и преданность, готовность бросить все и идти за тобой в огонь и в воду. Честно говоря, в предательство самого Бучинского я тоже не верю, но у него отряд, а там люди разные. Но оставим это. Не важно, откуда и что узнал царь Борис. У него сейчас дел на Руси хватает.

– Не ведаешь, князь, Хлопок еще разбойничает или уже извели его?

– Мне это не интересно. У нас своя забота. Человек, о котором я говорил, привез мне грамоту от Годунова.

– Он просит выдать меня?

– Причем на весьма выгодных условиях. Обещает признать за мной земли, занятые моим отцом, и возместить ущерб, нанесенный набегами на приграничные города.

– Да, весьма заманчиво. Только обманет Бориска. Вся его политика на одной лжи и держится.

– Знаю, что обманет, посему и отказал ему.

– Значит, ты признал, что я у тебя?

– Нет, конечно. У меня нет никакого вора и еретика. А кто есть, пусть Борис мыслит сам. В другое время он прибег бы к силе. Но не сейчас. А позже ему самому обороняться придется, коли еще доживет до этого. В общем, Годунов знает, что ты у меня. Это опасно для твоей жизни. Войска сюда он не пошлет, а вот людишек поганых, дабы извести еретика и вора, может отправить. Ты же мне нужен живой. Посему собирайся, завтра уедешь отсюда вместе с товарищами и казаками.

– Но куда?

– Речь Посполитая большая. Скажу утром.

– Я понял тебя, благодарю.