– Что-то я такого холопа у князя Харламова не помню. А ты Степана Закатного знаешь?

– Нет уж Степана, зарезали его еще в прошлом году дома у одной вдовы. Да, я знавал его. Гуляли на Москве на славу. Да ты никак не веришь мне, царевич? Так у меня грамота от князя есть. Ее подписал и Иван Петрович Губанов, будучи в столице.

– Кого из холопов Губанова знаешь?

– Андрюшу Холодова, Фадея Костыля. Они тебе большой привет передавали. Только я не пойму, почему так. Кто они, а кто ты?

– Не важно, давай грамоту.

Отрепьев посмотрел бумагу и вновь стал обходителен и ласков.

– Устал?

– Ох и не говори, царевич, с ног валюсь.

– Ты тулуп-то сними, здесь жарко. Есть поди тоже хочешь?

– Да, проголодался. Спешил, исполняя приказ князя, а дороги теперь какие, и сам знаешь. – Гонец снял тулуп, аккуратно сложил на скамью, встал у входа.

– Проходи к столу, – сказал Отрепьев, взглянул на Бучинского. – Ну и что застыл, Ян? Организуй ужин для гонца, скажи, чтобы хлебного вина подали да постель приготовили.

– Да, великий князь.

– И не распространяйся о смерти Бориски, а то народ еще загуляет, после не остановим.

– Да, великий князь. – Бучинский бросился исполнять приказ Отрепьева.

– Значит, Борис успел перед смертью благословить сына Федора на престол? – уточнил Григорий.

– Слышал, успел. Только его всерьез никто не воспринимает. Москва, царевич, тебя ждет.

– Так ждет, что тамошние воины дерутся со мной?

– Это люди служивые, подневольные. Они приказы выполняют. А у меня еще одна новость для тебя есть.

– Говори.

– Царь успел послать к Кромам боярина Петра Федоровича Басманова с сильным отрядом. Но князь Харламов велел сказать, что наступления Басманова тебе опасаться не стоит. Напротив, надо ждать известий от него.