– Если это тот хорек, что людей под пули подвел, чтобы перед врагами выслужиться, то я.

Надо же, а ведь я ни имени, ни фамилии его не спросил. Похоже на сработавшую психологическую защиту – вроде не знаешь, как зовут, и убивать легче.

– Ну, тогда заходи, погутарим.

– Леший, нельзя, – Жорка аж за рукав ухватил.

– Не страшно, раз договариваться решил, стрелять не станет. Могу доказать, – отвернулся от Байстрюка и крикнул: – Я с товарищем зайду, он меня одного опасается отпускать.

– Да и заходите, чего мерзнуть-то.

– Видал? Пошли.

И пошли. Немного мандраж все же бил, вдруг, и правда, пальнет, но обошлось.

Изба была большая – внушительный пятистенок с огромными, метров под сорок квадратных, сенями, из которых еще пара дверей вели куда-то на двор. Не удивлюсь, если тоже крытый. Хозяин оказался здоровым мужиком под два метра ростом. В плечах если не косая сажень, то близко. Винтовка в его руках казалась тростинкой. Короче, русский богатырь на службе у Змея Горыныча.

Из сеней прошли в просторную комнату, не знаю, как называется, но не горница. В горнице вроде не должно быть такой большой печи, от которой приятно тянуло теплом.

– Ну, садитесь, гости дорогие. Самогон будете? Извините, казенной давно уже нет, но этот я для себя гнал. На березовом угле настоян да молоком чищен. По мне, так лучше казенной, да и покрепче будет.

– К тебе как лучше обращаться?

– Зови Степаном.

– А по отчеству?

– Обойдусь, не такой и старый.

По сравнению с нами явно постарше будет. Годов не как нам с Жоркой, вместе взятым, но лет сорок ему будет, наверно.

– Хозяин барин, – махнул Байстрюку в сторону стола, да и сам уселся.

Гринюк отставил винтовку в сторону, но так, чтобы можно достать, особо не тянувшись, и тоже уселся. Когда садился, рубаха, что висела навыпуск, прижалась к телу, и стало заметно, что за пояс что-то заткнуто. На «наган» не похоже – скорее, пистолет.

Выпили, закусили квашеной капустой и чем-то, что я посчитал моченой репой. Почему? Не знаю, никогда не пробовал репу, по крайней мере, не помню такого случая, а уж моченую и подавно, но вот так в голове сложилось.

– Где домочадцы?