На тренировку ушло полчаса, через которые на меня из зеркала глядела опухшая пожелтевшая физиономия с темными синяками под глазами.

– Ну, как тебе?

– Свят, свят! Это как ты делаешь?

– А фиг его знает. Так же, как и раны лечатся сами. Вот только к утру это сойдет, так что зеркало мы с собой возьмем, лады?

– Да не жалко.

Город изменился несильно. Снег, лежавший в лесах и на полях белым покрывалом, здесь, в большей своей части, был серым и каким-то обиженным, что ли. На дорогах он вообще превратился в бурую массу, сдобренную навозом и различным мусором. Похоже, улицы убирать никто не собирается, орднунг буксует. А может, немцы так обеспокоены своим положением, что им не до того? А не слишком ли много я о себе возомнил?

Морду, чтобы выглядела менее симпатично, поправил уже у самого города – на несколько часов хватит, особенно если не забывать корректировать внешность время от времени.

На площади перед комендатурой было людно, а народ продолжал прибывать. Примерно к часу пополудни собралось человек триста, а то и больше. В саму комендатуру нас не пустили, а буквально почти загнали в кинотеатр, что находился неподалеку. Почему загнали? Просто. Когда тонкая струйка саней, что подвозили новоприбывающих местных стражей закона, прекратилась, вдруг на всех четырех выездах с площади материализовались мотоциклы с пулеметами, направленными в нашу сторону. Оттуда же, а также из здания комендатуры, появились солдаты, быстро рассредоточившиеся по периметру площади. Практически каждый третий был вооружен разномастным автоматическим оружием. В основном тридцать восьмыми и сороковыми МП, но были и «светки», и ППД, и еще что-то, подчас совершенно незнакомое.

На крыльцо комендатуры вышел какой-то тип, в форме вермахта и с погонами гауптмана. Рядом стоял знакомый поляк, в этот раз исполнявший роль переводчика. Близко я не полез, а немец говорил тихо, потому и слышал только перевод.

– Гауптман Кранке назначен руководить очисткой лесов от бандитов. Неисполнение его приказов, как, впрочем, и указаний других офицеров и прочих должностных лиц, будет наказываться смертью путем вешания за шею. Сейчас все должны пройти в здание кинотеатра, где вам доведут новые приказы, которые должны беспрекословно выполняться.

Наведенное на толпу оружие лучше любых слов стимулировало к беспрекословному выполнению. По дороге вдруг обнаружил, что рядом идет Гринюк.

– Как считаешь, чего задумали?

Узнал все-таки. Может, другие не такие внимательные, да и мысли у всех сейчас не о том.

– Ну, надеюсь, децимацию проводить не будут, – я понизил голос и добавил хрипоты.