– Это неправильно, – я сбился с темпа и чуть не наступил Маране на ногу. – Ему здесь не место!
– Это неправильно, – я сбился с темпа и чуть не наступил Маране на ногу. – Ему здесь не место!
– Знаю, его место в Светлой Нави, как и любому защищающему свою Родину, но старые грехи сюда потянули.
– Знаю, его место в Светлой Нави, как и любому защищающему свою Родину, но старые грехи сюда потянули.
– Неужели настолько страшные, что защитник родного очага может попасть в Хель?
– Неужели настолько страшные, что защитник родного очага может попасть в Хель?
– Он отрекся от Рода!
– Он отрекся от Рода!
Да, это грех страшный – лучше убить, чем отречься.
Да, это грех страшный – лучше убить, чем отречься.
– Может, раньше он и был слаб, но сейчас искупил, неужели Род за него не просил даже? Не простил?
– Может, раньше он и был слаб, но сейчас искупил, неужели Род за него не просил даже? Не простил?
– Они простили, но это не значит, что простила я. Пусть осознает.
– Они простили, но это не значит, что простила я. Пусть осознает.
– Потом отпустишь?
– Потом отпустишь?
– Будет сильным – отпущу, сломается – останется здесь. Даже этим, – она кивнула в сторону офицера. – Далеко не всем здесь место, но отвечать придется. Да, кстати, у тебя есть полтора десятка их – тебе не нужны, отдай.
– Будет сильным – отпущу, сломается – останется здесь. Даже этим, – она кивнула в сторону офицера. – Далеко не всем здесь место, но отвечать придется. Да, кстати, у тебя есть полтора десятка их – тебе не нужны, отдай.
– Ты же знаешь, я не практикую жертвоприношения.
– Ты же знаешь, я не практикую жертвоприношения.