– Король Кубинский, Канарский и Ливонский Дмитрий Васильевич.

– Васильевич? Сын Василия?

– Да, моего отца звали Василий, – сказал Дима и дождался перевода Мигеля.

– Так вы русичи?

– Не все, но есть и русские.

– А перекрестись?

– А нехристь я. В сказку еврейскую не верю. А так прошу на пир. Мы завоевали и купили эту землю, теперь мы ваши соседи. Вся земля Ливонского ордена наша. Прошу! – и Дима широким жестом пригласил всех в крепость. Немного подумав, Иван переступил через края понтона, и процессия перешла на ливонский берег. С правого берега Наровы разрушений не было видно, а здесь все с удивлением посмотрели на размочаленные ворота крепости, выбитую решетку, следы огня огнеметов, увидели самоходное орудие, танк, бронетранспортеры. Крышу, похожую на дуршлаг.

– Почему немцы сдались?

– Мы захватили четыре основных крепости в крае, потеряв всего сто тринадцать человек при штурме Нарвы. Нашим кораблям было сложно обстреливать Нарву, поэтому весь гарнизон не был уничтожен, как в других крепостях.

– А почему сложно?

– Далеко, пятнадцать верст, крепость с моря не видна. Пришлось брать штурмом. Остальные сдались после обстрела.

– Сколько душ досталось?

– Мы еще не успели подсчитать, великий князь, но только городов шестьдесят, а еще и села.

Они подошли к расставленным столам возле башни Германа. Немцы любили пиры, посуды было много. Сели по разные стороны, московиты ближе к выходу, хозяева спиной к башне. Царь ел, давая предварительно отведать блюдо своему стольнику. Довольно много пил, но налегал на медовуху, лишь немного попробовав канарское вино и кубинский джин и ром. Он постоянно морщил лоб, о чем-то думая. С противоположного берега принесли «царскую еду», заменив часть уже съеденных блюд, несмотря на обилие всего и вся за столом. Прибавилось и стольничьих, в чьи обязанности входило помогать князьям и царю вкушать пищу. Появились и музыканты, заигравшие не слишком приятные мелодии, совсем не напоминающие русские песни. Поэтому Дмитрий подозвал комбата Архипцева и передал ему, чтобы батальонный оркестр что-нибудь исполнил. Зазвучали «Прощание Славянки», «На сопках Маньчжурии», «Прощайте, скалистые горы», «Строевая подводная». Марши Ивану понравились. Так как переводчик был один, то застольные беседы были по разные стороны стола. А вот включение освещения произвело фурор. Но вскоре после этого великий князь засобирался на тот берег, церемонно пообещав продолжить разговоры разговаривать завтра. Его проводили до берега, у моста выставили караул и подсветили его.

Поздно ночью постучали в дверь палаты магистра, где расположился Дмитрий, и доложили, что к нему гости из Новгорода прибыли.