– Полк дадим, народу у нас много. А злато у вас есть? У меня ряды самоцветные в Пскове.

Дмитрий достал из кармана сторублевик и дал его Патрикееву. Тот его куснул, наклонял, смотрел сбоку, катнул по столу, закрутил.

– Искусно сделано, велий княже! Двести рублев даю! Серебром! – так установился курс рубля.

Разошлись под утро, но Борецкий сумел передать незаметно записку и шепнуть, что Патрикеев – царский человек.

Утром, после звона колоколов в походной церкви Ивана, тот прислал послов с приглашением на другой берег. Встретились на холме, где к тому времени был разбит целый лагерь. В самом большом шатре начались переговоры между ним и Дмитрием. Иван упорно хотел протащить на Ливонию свою церковь и перекрестить крестьян, напирая на то, что только так можно будет избавиться от влияния Рима на этих землях. Еще ему хотелось, чтобы Дмитрий с войсками принял участие в его походе против Литовского князя Казимира, на что Дмитрий категорически сказал нет.

– Максимум разрешим твоим войскам пройти через наши земли. И только. В данный момент мы больше заинтересованы в том, чтобы земли за Двиной контролировали твои войска, Иоанн, чем войска Казимира, с которым мы еще не встречались и увидимся только в следующем году. Но разрешение на проход не дает тебе права занять наши земли.

Препирались довольно долго, в конце концов ударили по рукам, и писцы сели писать договор о мире и великой дружбе королевства Ливонского и Великого княжества Московского. Три дня Иван III давал пир горой, который поочередно проходил то у него в лагере, то в крепости. Наместником Ливонским остался майор Архипцев. У него под началом остался батальон гуанчей, рота морской пехоты, двадцать М-3, одна САУ и восемь LCM и LCU. За тридцать дней успели навербовать в Пскове ювелиров, кузнецов и других ремесленников. Сто восемьдесят человек прислал Борецкий для создания гостиного двора, обучения кораблестроению и другим наукам. В основном все молодые парни шестнадцати-восемнадцати лет. И двадцать девушек согласились переселиться на Кубу, в основном бесприданницы и сироты.

По дороге нанесли визит Ганзе, высадив десант на Готланде и взяв Висбю. Город вернули, но под договор о свободном проходе новгородских и псковских кораблей в Любек и через датские проливы. Отослали один из договоров назад с захваченным судном. Подошли к Любеку и, остановив одно из судов, потребовали представителя городского совета, лучше бургомистра. Тот ответил отказом и в переговоры не вступил. В ответ обстреляли Пассахавен и форт Траффемюнде, подошли ближе и произвели несколько залпов по центру Любека. Появился бургомистр Иоганн Манн, который зафиксировал переход Ревеля, Риги, Дорпата и Виндавы под юрисдикцию королевства Ливонского и Канарского. А так как Канары находились за проливами, то корабли под Канарским, Ливонским торговым и военным флагом получили право беспошлинного прохода Бельтом. Образец судового свидетельства был передан на вечное хранение в Ганзейский союз. Ничто не действует так положительно на чиновников, как взрыв бризантного снаряда над колокольнями Собора святого Иоганна!