После завершения работ по укладке стены пленных отпустили. Пусть порадуют начальство! А сами приступили к оборудованию позиций: устанавливали проволочное заграждение, разложили спираль Бруно, оборудовали несколько дополнительных дзотов, прорыли ходы сообщения, расчистили окончательно все сектора обстрела. Занимались этим десять дней, затем появились долгожданные гости, и Галипольская земля приняла новую кровь. Войска были выстроены в боевой порядок, они развернулись и пошли на приступ. Не доходя двухсот метров до линии заграждений, они остановились, и в этот момент их накрыли минометы и шрапнель 127-мм снарядов с кораблей. Затем вперед выдвинулись БТР, и войска султана побежали, даже не увидев противника. К такому бою турецкие войска оказались не готовы.

А в крепости полным ходом шли работы по укрытию цистерн с топливом для танков и бронемашин.

В течение полумесяца все работы были выполнены. Разведка произведена, расчищена дорога к следующей крепости – Килитбахир Калеси. Эта крепость не чета Седдурской! Толщина стен до шести метров у трех башен цитадели и четыре метра у южной башни. Строили ее еще византийцы, но и турки значительно ее укрепили. Хорошо еще, что Есиабадские форты не успели переделать, их уже немцы проектировали. Но крепость большая! Просто огромная! Вышли на прямую наводку, и САУ начали обстрел западных ворот. Камень, и поддается плохо, но ворота пробили, и туда пошел танк. Два других его прикрывали. Интересно, зачем они такие большие ворота делали? Танк выбил решетку, и вслед за ним туда ворвались БТР, сметая со стен лучников и янычар. Они начали отходить к цитадели. А САУ уже пристреливались к амбразурам южной башни. Наконец попали! И внутри башни раздался мощнейший взрыв. Видимо, взорвался порох. А минометчики из-за стен начали обстрел цитадели, в том числе и дымовыми минами. После того как в цитадель попали сигнальные мины, дающие ярко-оранжевый, довольно сильно пахнущий дым, из крепости выскочили все! Открыли ворота и сыпанули кто куда. Правда, с другого берега начала палить другая крепость, но дистанция была слишком велика, чтобы представлять хоть какую-нибудь угрозу. Крепость была взята.

Отсюда начиналась знаменитая цепь, перегораживающая пролив, изобретенная еще в Византии. Ее обложили толовыми шашками, отошли подальше и подорвали. Остаток цепи на барабане с такой силой ударил по противоположной стене, что та треснула. Механизм привода разобрали и сбросили в море. Теперь, даже если по каким-то причинам уйдем из крепости, пролив будет не закрыть! Беспокоящий огонь из соседней Кименлик Калеси надоел! Артиллеристы втащили на стены две 57-мм пушки, нашли качественные места для установки, пристрелялись по дистанции и открыли беглый снайперский огонь осколочными снарядами по амбразурам и орудиям противника. Тут до турок на том берегу дошло, что у противника артиллерия более мощная и точная. И снаряд летит туда, куда его послали, а не на деревню дедушке. Огонь прекратился, появились флаги, призывающие к переговорам. Наши орудия стрельбу прекратили. От крепости отошла гребная галера, пересекла пролив, и на берег с нее сошло три человека в высоких тюрбанах. В центре шел невысокий круглоглазый усатый молодой человек лет тридцати. У него был самый высокий тюрбан, скрученный из белого атласа, скрепленный двумя золотыми пряжками. Белая рубашка была покрыта золотым шитьем. Халат тоже покрыт золотом. Дмитрий вздохнул, опустив бинокль, и попросил достать новый тао, где Ягуара и Шоло огибал золотой питон. Весила эта «брошка» семь кило, вместе с цепью.