Рёрех понимал: Хельгу тоже это видит. Не может не видеть, ведь он куда более опытный воин, чем его племянник. И что-то непохоже, что князь киевский намерен сегодня погибнуть в неравном бою.

Значит, есть что-то ещё. Что-то, чего не знает Рёрех, но что ведомо Хельгу.

Вдруг вспомнился Избор. Казалось бы, что общего между лесовиком Избором и великим князем киевским? Но общее – было. Оба они ведали. И, осознав это, Рёрех совсем успокоился. Если ход событий тебе не внятен, вручи свою судьбу богам и сражайся. Этого будет достаточно.

За столом наместника все ждут. Замерли. Чувствуют недоброе. За большим столом тоже неспокойно. Многие перестали есть, глядят на киевского князя…

Рёрех тоже замер. С рукой на мече.

* * *

– Даже не надейся, мальчишка… – Проливший вино боярин шипит, как змеюка.

А давненько варяжского княжича мальчишкой не называли. Может, и никогда.

Чуть повернув голову, Рёрех видит лицо хузарина. Его полуоскал-полуулыбку. Видит рыжие с проседью пряди, свисающие от висков, капельки влаги на переносице… Поднявшийся с пола хузарин навис над Рёрехом. Даже саблю из ножен вытянул на вершок.

– Руку на стол, башку снесу.

Он может. Стоит хорошо. Рёреху никак не успеть защититься.

Княжич убрал руку с меча и послушно положил её на стол. Рядом с блюдом. И рядом с ножом, которым недавно разделывал мясо. Обычным ножом из мягкого железа, который даже не считается оружием.

– Неправильный вопрос! – повторил Хельгу куда более уверенно. Похоже, он дождался того, чего хотел. – Дружить с ромеями выгоднее, да. Но и враждовать лучше тоже с ними, с теми, кто платит золотом, не железом!

В голосе великого князя Рёрех слышит торжество. Или показалось?

Сотни глаз смотрят сейчас на Хельгу. Хузарский боярин, грозивший Рёреху, тоже отвлекся…

Когда надо, княжич умел быть очень быстрым. И превращать в оружие самые обычные вещи. Даже этот никудышный нож.

Укол в запястье правой руки боярина. Нож легко прошёл между костей, пробил ткань кафтана, упёрся в кольчугу. Рёрех выдернул его и, уже поднимаясь со стула, уколол ещё один раз, под нижнюю челюсть.

Вышло хуже. Смявшийся при ударе о бронь кончик ножа лишь подпортил бороду и рассёк кожу на подбородке.

Стул, на котором сидел Рёрех, опрокинулся.