— За будущий разговор, так сказать! — конкретизировал командир отряда, лихо опрокидывая в рот емкость. Удовлетворенно крякнув, помолчал несколько секунд, собираясь с мыслями:

— Короче, так, бойцы. Как уже говорил, вы у меня люди продвинутые, книжки всякие читаете, потому вам и карты в руки. Имеются предположения, куда этот самый ножик испариться мог, и почему так произошло?

— То есть… вы на самом деле считаете, что тот пропавший во время маневров старший лейтенант… попал в прошлое, что ли?! Вместе со своим перочинным ножиком? — осторожно осведомился Ерасов, с трудом скрывая… да какое там, нафиг, удивление? Откровенное обалдение, скорее…

— Типа того, — покладисто согласился Виктор Егорович. — Скажем так, с некоторых пор я допускаю подобную возможность. Крайне нехотя — но допускаю. Хоть лично мне подобная постановка вопроса активно не нравится.

— Так вы ж сами говорили, что он в том раскопе никак оказаться не может, поскольку по комплекции не подходит?

— Говорил, помню. И от слов своих не отказываюсь. Ножик этот Степка мог потерять или подарить кому-нибудь, не в том суть. Вопрос-то мой совсем про другое: ежели он взял, да вдруг буквально в воздухе растаял — что это означать может? Ну, хотя бы с точки зрения той фантастики, что вы оба читать любите?

— Сложно вот так сразу ответить… — задумчиво пробормотал Семенов. — Хотя… может, и не сложно, смотря с какой стороны посмотреть. Или нож был уничтожен в прошлом, потому и в будущем исчез, или… Виктор Егорыч, вы про параллельные миры слыхали?

— Да как тебе сказать, Леша… — неопределенно пожал плечами командир отряда, бросив на бутылку оценивающий взгляд. Однако наливать по второй не стал. — Считай, что не слыхал. Так что рассказывай, что там товарищи писатели-фантасты в своих книжках понапридумывали.

— Так тут все просто! — воодушевился Алексей, и на самом деле являющийся большим любителем «попаданческой» фантастики. — Существует теория, что человек, попавший в прошлое и сумевший всерьез изменить ход истории, становится отправной точкой, от которой «ответвляется» новая ветвь развития всех последующих событий. Ну, не сам человек, собственно, а именно что вызванные им изменения. Непонятно? Ладно, объясню проще, — парень взял лист бумаги, провел маркером прямую линию от края до края:

— Смотрите, вот это наша родная историческая реальность, от создания мира, как говорится, и до сегодняшнего дня. А вот тут, — Семенов поставил примерно посередине жирную точку, — в прошлое каким-то образом попадает старший лейтенант. Временная привязка — с февраля по сентябрь сорок третьего года, поскольку нож мы на плацдарме нашли, а Малая земля именно в эти сроки и держала оборону. Степан что-то там делает, причем, настолько значимое, что это меняет всю привычную историю, — маркер, словно ушедшая в занос автомашина, резко вильнул в сторону и выпрямился, рисуя еще одну линию, параллельную первой. — И возникает новый мир, берущий свое начало в сорок третьем. Короче говоря, до момента попадания Алексеева в сорок третий наши миры ничем не отличались. А затем разошлись, словно железнодорожные пути после прохождения стрелки, понимаете? Разделились на две абсолютно независимые друг от друга колеи. Основной поезд, НАШ, попер по основной колее — 9 мая 1945 года, смерть Сталина, Хрущев, Брежнев, Горбачев, распад Союза, девяностые, Путин, наши раскопки на плацдарме, все дела. А второй — двинул по новому пути. Вот в этом и суть теории параллельных миров.