Ладно, подумал он. Мы сможем удерживать Манхэттен пару деньков. Пока не иссякнут продукты. А потом разобьемся на мелкие группы, и пусть себе регулярная армия врывается сюда. Когда она ворвется расплачиваться придется круто. Всякому с черной мордой достанется по первое число. Но к тому времени ей тут мало чего останется, это уж наверняка.

Он шел по проходу, поворачивая голову из стороны в сторону, чтобы видеть все экраны. На каждом из них разыгрывались сцены напоминающие ад.

Библиотеку на Сорок второй улице охватило ревущее пламя, из разбитой крыши вырывались языки огня высотой в пять-десять футов и валили клубы густого черного дыма. Кто-то снес выстрелом головы одного из каменных львов перед входом с Пятой авеню. Статуя лежала там, обезглавленная, почерневшая, окруженная морем каменных осколков. По улицам с воплями метались толпы ошеломленных, охваченных паникой людей, скребясь в двери в поисках безопасного места. Таких мест не существовало. Партизаны перестреливались с полицейскими и национальными гвардейцами повсюду — на тротуарах, на улицах, на жалких коричневых холмиках Центрального парка. Черные юнцы вышибали окна, поджигали автобусы, ломали мебель и выбрасывали ее из квартир.

Филиал Всемирного Правительства на бывшей площади ООН уже выпотрошили и подпалили. Кто-то накидал туда коктейлей Молотова (бутылок с зажигательной смесью).

В одном-двух местах черные стреляли в других черных. Объединенные Лео в единую ударную силу уличные банды уже распадались, старые счеты вспыхнули с новой силой, когда ожидаемое сопротивление беложопых рухнуло намного раньше, чем они предполагали. Сегодня ночью их будет не удержать, подумал Лео. Сегодня нежелательно быть белой девахой. А Дэвид и Бхаджат из своего окна отеля следили за коротким внезапным боем, вспыхнувшим на Пятом авеню. По авеню несся визжащий одинокий полицейский броневик, а за ним гнались еще четыре машины. Броневик вильнул, потеряв управление, налетел на тротуар и врезался в угловой магазин. Из обломков вылезли, шатаясь, двое полицейских, а другие машины тем временем въехали на тротуар и окружили их. Из машин высыпало чуть ли не с дюжину юнцов. Один из них бросил что-то в разбитый полицейский броневик, и его охватило пламя. Обоих полицейских сшибло взрывом на асфальт, одежда на них внезапно загорелась. Остальные окружили их и смотрели, как они горят.

Бхаджат закрыла руками уши. Дэвид прижал ее к своей груди. Но она все равно слышала крики. А Дэвид не мог оторвать глаз от этой сцены.

Я не зареву и не побегу, говорила себе Карен Бредфорд, сжимая карабин и пригнувшись за стальным паребриком.