Гот остался в кабине. Он настоял на том, чтобы самому сажать машину, хоть и не положено майору военного флота заниматься такой рутиной, как пилотирование десантных катеров. Но, учитывая Зверя, присутствие на планете показалось обязательным. Но вот он здесь, солдаты рассыпались по территории, и что дальше?

Кажется, ни на Земле, ни на борту «Сталина» докладам героического майора до конца поверить не смогли. Отнеслись серьезно, более чем серьезно, и «Скиф» тому живым доказательством, а вот правильно оценить достоверность информации — увы. Это не слишком задевало, пока Гот был уверен в смерти Зверя, но семь… уже семь с половиной минут назад ситуация резко изменилась. А оценка ее остальными людьми осталась прежней. Остается надеяться, что двадцать бойцов элитной части знают, что делать, даже когда сталкиваются с чем-то совершенно необъяснимым.

Ну да.

Только что за туман они углядели?

Гот слушал переговоры солдат, смотрел на мониторы и убей бог не наблюдал вокруг катера никакого тумана. Лагерь, залитый ярким светом прожекторов, был как на ладони. Вот рейхстаг с вывороченной дверью. Справа от него лазаретный корпус и лаборатория Улы. Слева — просторный квадрат летного поля с огромной и гулкой даже на взгляд коробкой ангара. Цеха поодаль… Людей было уже не видно.

Две одинокие фигурки только что пересекли аэродром и скрылись за дверями ангара. Странно, что никто не счел нужным заглянуть в рейхстаг. Но десантуре видней, как действовать на поверхности.

И только когда отключилась связь, когда загремели выстрелы одновременно со всех сторон, майор понял, что к гнетущему тревожному недовольству собой и действиями десанта следовало прислушаться с самого начала. Как там говорил Зверь: «чувства обманчивы». Зверь, который полагается исключительно на чутье! Твою мать, майор, а ты сам давно ли стал действовать иначе?

Гот схватил винтовку и вылетел из катера. На несколько секунд он словно окунулся в облако. Непрозрачная, белая, влажная взвесь. Капельки сырости оседают на пластинках легкой брони. Ну да, обычное облако, не раз и не два приходилось через такие пролетать, бегать, правда, раньше не доводилось…

Туман? Но ведь нет никакого тумана!

«Твою мать, майор!» — повторил Гот исключительно для поднятия боевого духа. Облако исчезло. Остался белый электрический свет, искусственно резкие тени, раздражающая четкость очертаний, какая бывает только ночью при слишком ярком освещении.

И выстрелы остались. На территории лагеря шел бой.

С кем?

А в рейхстаге была полутьма. Уютная такая, бархатистая. Свет внутри не горел, а наружного освещения хватало едва-едва.