Увидев Вадима, он обрадовался, подскочил, будто его ужалили, и заорал на весь двор своим пропитым баритоном:

— Вадик! Друг ты мой сердечный! Только ты можешь выручить меня сейчас!

Вадим ошарашенно смотрел на «районную достопримечательность». На лбу Славика не было видно ни малейшего шрама.

«Неужели его смерть была галлюцинацией?» — мелькнуло в голове Вадима, но потом он догадался.

И скрипнул зубами от невольной досады.

Получается, что «воскреситель» все-таки побывал возле тела Славика, но после того, как Вадим убежал, испуганный тем, что против своей воли сотворил. «Эх, черт, если бы я не поспешил, еще тогда можно было бы разрубить гордиев узел!.. И сейчас были бы живы все те, кого я отправил в ТОТ мир за последние дни. И та старушка в переходе. И Карина. И ее мать… Что я несу? — тут же одернул себя Вадим. — К чему эти сожаления, охи да вздохи? Не тех, что уже ушли, тебе надо жалеть, а тех, кто еще остается здесь…»

— …хотя бы двадцатку, а? — бубнил тем временем Славик, приплясывая от предвкушения близкой опохмелки. — Ты не думай, я отдам, обязательно отдам!.. Вот получу пенсию — и сразу к тебе… Я ведь долги не люблю, Вадик… Да и пить не люблю, если честно. Просто вчера такой случай был — просто грех не выпить. Поминки справляли. У одного кореша на днях мамашу в переходе какой-то гад грохнул, она там милостыню просила… Представляешь, Вадик, прямо в лоб пулю положил, как будто в тире по мишеням целый год упражнялся. И оружие-то какое-то необычное у него, как сказали обезовцы… Такого калибра вообще в природе не существует — видно, убийца этот самодельную винтовку сделал…

— Почему — винтовку? — тупо спросил Вадим.

— Так ведь стрелял-то он не в упор, а с жуткого расстояния — метров сто, не меньше. Кореш говорит, обезовцы сами не поймут, как такое было возможно. Там переход-то этот — на бульваре Разоружения, знаешь? — длиной метров пятьдесят, не больше… Во какие тайны мадридского двора! Так ты деньги-то мне займешь или нет?

— Займу, займу, — сказал Вадим.

Он наугад достал из внутреннего кармана одну бумажку из той пачки, которую получил от Крейлиса, и протянул Славику.

Лицо алкаша вытянулось вдруг так, словно он узрел вместо денег гремучую змею.

— Ты чего? — спросил Вадим.

— Это же… это же сотенная!!! — взревел Славик и ловко выдернул купюру из пальцев Вадима. — Ну, раз пошла такая пьянка — режь последний огурец!.. Благодетель ты мой! Дай я тебя обниму!

Вадим поспешно отстранился.

— Нет уж, — сказал он. — Я не хочу, чтобы тебя опять подстрелили!

И пошел в подъезд, не оглядываясь, оставив Славика с открытым ртом.