«Очень аппетитный образ, – отметила я, переставая жевать. – Особенно удачный для застолья!» – Вот они-то, таких речей наслушавшись, могут и забыть про то, как крест нам на верность целовали! – яростно тряс головой князь Иван. – Да и про сам крест животворящий! А и лыцары – так ли устоят все пред лестными, обманными ересями, ежели самим царовым величием эти ереси поддерживаемы? Да что лыцары! А князья из худородных, которых молодой цар привечает? Как думаете – воспротивятся ли? Ох, боюсь, раскол-то будет страшным, удар по христианской вере– тяжким, а жители княжеств наших откажутся уважать даже нас..

– Здесь цар… – прошептала я на ухо Михаилу.

– Здесь? Где? – не понял он, озадаченно оглядываясь.

– Здесь царова воля присутствует, – сказала я громко, указывая на хорошо видимый мне смерч, черной воронкой закручивающийся в дальнем углу столовой залы. Слишком памятный мне смерч, едва не поглотивший мое сознание в ца-ровых покоях.

Как бы услышав мои слова, смерч двинулся к пиршественному столу, прокатился по нему незримо для остальных присутствующих и всей своей ураганной тяжестью обрушился на князя Петра.

Тот как раз грозно оборачивался в мою сторону, чтобы задать взбучку несносной девке, беспрестанно лезущей в серьезные разговоры. Но не успел обернуться – обмяк. Ватной куклой осел в свое кресло, закатил глаза, приоткрыл рот, хрипло вдыхая воздух.

– Держитесь, князь! – крикнула я и мысленно протянула к нему руки.

Я пыталась раздвинуть упругие вихревые потоки, дотянуться до обездвижеиного, одеревеневшего сознания князя, зависшего легкой щепочкой в самой сердцевине бешено вертящейся воронки.

Смерч сопротивлялся моим рукам всеми своими протуберанцами и завихрениями, выталкивал меня наружу, сводил ледяной судорогой пальцы, мысленно вонзаемые в его плоть.

– Да помогите же мне! – воззвала я к присутствующим, в немом остолбенении переводившими глаза с меня на обвисшего в кресле князя. – Кричите ему, называйте по имени, обращайтесь к нему хоть как-то! Пусть откликнется, пусть придет в себя!

– Князь Петр! – первым громко подал голос Михаил. – Петр Тихонович!

– Князь Траханиотов! Князь кевролевский! – принялись несмело выкликать остальные.

Через минуту вокруг уже стоял настоящий галдеж. Многие повскакивали со своих мест, подбежали к хозяину, безвольно запрокинувшему голову, кричали ему прямо в уши, теребили за рукава. И это помогло.

Я почувствовала, что смерч, прежде почти каменный, налитый упругостью, вдруг дрогнул, стал мягчеть на глазах, поддаваться. Это позволило мне рывком ввести обе ладони в его покачивающееся туловище, ухватить сознание князя и выдернуть наружу.