– Читу, – с некоторым удивлением поднял на меня свои огромные глаза малыш.

– Видимо, по его мнению, я и сама должна была прекрасно понимать, что это за «читу» такая. Он ткнул пальчиком в край юбки, прикрывавшей костлявые ноги мумии, и как можно доходчивее проговорил: – Чи-ту.

Преодолевая острый приступ брезгливости, я присела рядом с ним и прилежно, как школьница урок, повторила вслед за сыном: – Чи-ту…

А сама лихорадочно перебирала в памяти всех Чит, которых знала. Увы, не вспомнилось ни одной… Судя же по пристальному наблюдению, которое продолжали вести за мной темно-карие глаза сына, что-то такое я все же должна была вспомнить. Такое – или такую. Мумия явно женская. Кого из женщин с таким странным именем я знала? Или, может, хотя бы с такими слогами в имени?

И тут яркая вспышка воспоминания озарила наконец мои тупые мозги.

… Вот карета грохочет по подвесному мосту Киршагского кремля. Вот въезжает в высокий двор с анфиладой крытых переходов. Вот Каллистрат обнимает высокую старуху. И даже называет ее по имени…

– Чистуша! – ахнула я.

Нагнулась, вглядываясь. Узнать в этой куче сухих костей и тряпок няньку Михаила было трудно. Я помнила ее высокой, крепкой, гордой от сознания свой приобщенности в великому роду Квасуровых. И мечтающей понянчить еще и детей Михаила.

Неужели все-таки она?

– Чистуша… – повторила я, задумчиво поднимая голову.

И увидела еще одну вещь. Чуть в стороне аккуратной горкой была сложена шуба. Моя песцовая шуба. В которую я заворачивала своего новорожденного сына – перед тем как вручить его Бокше. А рядом стопкой лежали старательно сложенные, и тоже очень знакомые мне, пеленки.

Так-то сбылась Чистушина мечта… Понянчила княжича. И даже заслужила его детскую благодарность. И наверно, любовь – ведь он до сих пор ухаживает за ее высохшим трупом…

Нервно сглотнув подступившее к горлу волнение, я полюбопытствовала: – А мумия Бокши тоже где-то здесь лежит?

– Бокша ди! – твердо заявил мальчик. – Ушел, значит?.. Что ж он – смылся, бросив ребенка? И куда, интересно?..

– Ди, – привычно взял меня за руку малыш.

Пошли. Из одного зала в другой. Из того – в помещение с гривнами. А оттуда узким коридорчиком в еще один зал. Зал не зал, а по сравнению с предыдущими – тамбур, да и только. Небольшой уютный тамбурок. В его глубине высилась массивная золотистая дверь.

Вход в новые пещеры с сокровищами? Еще более драгоценными? Или выход из Аладдиновых чертогов?

– Значит, сюда Бокша ушел? – вздохнула я, берясь за большую, матово отблескивающую ручку.

– Ма… – услышала я тонкий голосок позади.