– Я не курю и не терплю, когда другие курят, – ответил Кузнецов раздраженно.

– Да ладно-ладно! – отпрянул старик.

Напряжение давало о себе знать. В другой раз он ни за что бы не нагрубил старику. Но ведь курение он действительно не переносил! Особенно мусолящих свою ненаглядную папироску мужиков на остановках городского транспорта, которые до последнего тянут с посадкой, только чтобы высосать все из папироски и, войдя, выпустить этот дым в салон. Кузнецову они напоминали детей, отпустивших усы, но все так же забавляющихся с любимой игрушкой, которая убивала их легкие.

Бисбрук появился неожиданно. Женя сразу увидел его. Загорелое аристократическое лицо графа выделялось в толпе. К тому же на нем был дорогой костюм, а в галстуке торчала заколка с бриллиантом. Это при том, что на большинстве людей в парке были майки и шорты. Бисбрук двигался не спеша, под руку его держала Элен. Кузнецов не видел ее с тех пор, как они расстались в ресторане отеля «Роллтон-Плаза». Внезапно Женю пронзило чувство невероятной тоски по этой девушке.

На ней было простое красное платье в горошек, волосы на затылке стянуты в пучок. Несколько локонов выбились из пучка и падали на тонкую шею. Она выглядела изящно и прелестно, но, посмотрев на ее лицо, Женя почувствовал, что у него зашлось сердце. Глаза Элен были полны страдания. Они молили о помощи, но люди этого не замечали Они проходили мимо, считая ее девушкой богатого иностранца.

Элен увидела Кузнецова. Ее глаза, шарившие по толпе, остановились на нем. Женя виновато посмотрел в ответ и перевел взгляд на Бисбрука. Тот уже заметил Кузнецова и улыбался. Бисбрук и Элен подошли ближе и остановились в метре от Евгения. Словно трое знакомых случайно встретились в парке. Элен по-прежнему не сводила с Кузнецова глаз. Теперь в ее взгляде читались мольба и надежда

– Доктор Кузнецов! – сказал Бисбрук, улыбаясь. – В этой коробке и находится Иттла?

– Иттла и «солнце». Только «солнце» сплавилось. По нему невозможно определить местонахождение послания.

– Покажите.

– Отпустите Элен, – Женя протянул ей свободную руку, но она отрицательно покачала головой и показала глазами на Бисбрука.

– Сначала Иттла и «солнце», – произнес Бисбрук, едва двигая губами, сложенными в фальшивую улыбку.

Женя протянул коробку графу, а Элен неожиданно положила свою руку в его ладонь. Получилась странная картина. Правой рукой Элен держалась за согнутый локоть Бисбрука, а левую протянула Евгению. Женя сжал ее ладонь и почувствовал, что она дрожит. Он поднял глаза на Бибрука. Тот открыл коробку, и улыбка на его лице превратилась в ухмылку.