– Ладно, работайте, видно, ничего не поделаешь.

Интерес ко мне не проявляли даже тролли. Я походил вдоль стены с дверью в туалет, потом заглянул туда, словно бы без особой надобности зашел. Дверка могла быть и менее прозрачной, но на таких базах человека обеспечивали одиночеством скорее психологически, чем реально. Кроме того, другого помещения для того, что я задумал, в моем распоряжении все равно не было.

Передернувшись от ожидания очень неприятных ощущений, я проверил ногти на больших пальцах обеих рук. Обычно я состригаю все ногти так, что мои руки походили скорее на пианистические или хирургические приспособления, чем на клешни опера. Но на этот раз я приклеил к ногтям два острых, как когти, прозрачных пластмассовых резачка. Найти их в доме Виктора Степановича труда не составляло, в некоторых случаях они рассматривались как оружие. В самом деле, ловкий человек мог таким коготком вскрыть противнику яремную вену быстрее, чем стрекоза взмахнет крыльями.

Потом, распахнув комбинезон и приспустив его почти до бедер, используя попеременно то один коготь, то другой, втайне молясь, чтобы они не отвалились и не затупились раньше времени, я начал резать кожу на своем боку с фальшивыми жировыми складками, которые я должен был себе «натечь», чтобы имитировать Нетопыря. Кровь потекла почти сразу, и было ее непривычно много, она здорово испачкала снежный комбинезон, и это разом лишило меня всех способов маскировки. Кроме того, от боли я вспотел так, что мое одеяние прилипло к спине, а от подмышек стали расходиться влажные полукруги.

И все-таки я резал дальше, даже захватывая немного мяса, потому что, как выяснилось, ушел в сторону от того направления, которого должен был придерживаться. Потому как от постоянной боли, которую вызывал зарощенный в тело кастет, я вообще перестал понимать, где он находится. Или он сам как-то переместился на новое место. Потом я запустил в себя два пальца, нащупал теплый и скользкий от крови пластик и начал с кровью выдирать его из себя.

Как я его туда зарастил – один бог ведает, но выдирать, кажется, было еще больнее. А может, весь этот бок просто наболел, как говорят врачи, особенно зубные, и значит, прикоснуться к этому месту было невмоготу, а уж резать по-живому и выдирать эту штуку – тем более. Но без него я обойтись не мог, пришлось постараться.

Если бы кастет был металлический, меня бы не пропустила автоматика, та самая клемма на потолке, которая открылась за диафрагмой. Но я знал, что делаю, когда заказывал пластмассовый механизм. Правда, они очень ненадежные, отказывают часто, даже единственную обойму дострелить до упора проблематично, но об этом сейчас лучше было не думать. Когда начинаешь вспоминать о ненадежном оружии – хоть волком вой.