– Я не могу доверять никому и ничему. Даже не уверена, что все это не фантазия. Может, я по-прежнему лежу в ящике.

– Спокойно. – Мэтт успокаивающе сжал ее плечо. – Ты придешь в себя…

Она вцепилась в его руку так сильно, что он отшатнулся. Все ее движения были слишком резкими, слишком грубыми.

– Ты даже не представляешь, что это такое! Меня закутали и сунули в «гроб», и я там лежала совсем как мертвая!

Она сжимала его кисть, ощупывая пальцы, ногти и суставы, словно никогда прежде не касалась человеческой руки.

– Я пыталась вспоминать разные вещи, но все они ускользали. Это было…

Полли запнулась. Ее горло вздрагивало, губы беззвучно кривились.

Вдруг она бросилась на Мэтта. Повалила его на спину и обвилась вокруг. В этом не было никакой страсти. Девушка льнула к нему, как утопающий льнет к спасительному бревну.

– Эй! – сказал Мэтт. – Пистолет. Ты его оттолкнула.

Она не отреагировала. Мэтт поглядел на верхнюю дверь. Та не двигалась, и не доносилось зловещих звуков.

– Ничего, – сказал он, – теперь все в порядке. Ты не в «гробу».

Она не отпускала Мэтта. Терлась лицом о его плечо.

– Ты не в «гробу», – повторил он и, высвободившись, стал массировать ей шею и плечевые мышцы, вспоминая, как позавчера это делала Лейни.

Полли трогала, сжимала предметы – убеждалась в их материальности. Похоже, это «лечение в гробу» – пытка, какой ему даже не вообразить. Полли должна была потерять всю связь с реальностью, всю веру в существование вещей вне этой искусственной утробы. И поэтому она двигала ладонями по его спине, водила кончиками пальцев по его лопаткам и позвонкам, терлась о него ступнями, бедрами, руками, всем телом – осязая каждым квадратным дюймом кожи…

Он почувствовал пробуждающееся желание. Двери, вогнутые стены, пистолеты, Реализация – все вдруг отдалилось, пропало. Осталась только Полли.

– Помоги мне, – сказала она сдавленным голосом.

Мягкая ткань ее комбинезона рвалась, как салфетка. «Зачем вообще нужна такая одежда?» – отстраненно подумал Мэтт.

Но это тоже не имело значения.

Наконец Полли сказала:

– Что ж, я все-таки реальна.