…Мотор затарахтел, когда Назаров делал последние шаги, отделявшие его от края крыши. Федор лег на живот, свесил голову вниз. Ворота, располагавшиеся прямо под ним, были распахнуты, и, судя по тарахтению мотора, вот-вот из них должен показаться знакомый «форд». Он и показался. Но прежде Федор увидел, как от первых ворот с пистолетом в руке ползет окровавленный, но живой Сосницкий. Назаров хотел было подать ему знак, что я, мол, здесь, готов к действиям, не лезь никуда понапрасну. Но не успел. Из ворот медленно выдвинулся кузов грузовика. Мешки в кузове. А за лобовым стеклом некто в противогазе.

Пятясь, авомобиль съехал с пожарного проезда на пути. Теперь ему оставалось только вывернуть на пожарный проезд мордой вперед и, газанув, умчаться к хазам и малинам. Кроме человека за рулем, других соучастников увоза награбленного имущества Назаров не видел — ни в грузовике, ни около, ни в отдалении.

Где Сосницкий? Далеко. Хорошо. Можно действовать.

Назаров выдернул чеку из Князевой гранаты. От точности броска зависело многое. «Так, чай, не впервой гранатами швыряться. Обучены ентому». И Федор отправил гранату в полет…

…Московский авторитет по кличке Князь, отвоевавший пол-Москвы у не менее жадных до денег и власти однокровников, собиравшийся, взяв свой последний и самый крупный куш, отвалить из спятившей страны в Европу и, красиво погуляв по ней, переехать в Америку, где, освоив какой-нибудь честный и непыльный заработок, безбедно прокантоваться до старости — он лежит, отравленный и связанный, на грязной дырявой крыше в полной власти у вшивого фронтового мужика. Обидно.

Продышавшийся и слегка очухавшийся пахан приподнял голову. Открыл глаза. И тут же боль, разорвавшаяся гранатой в мозгу, заставила веки захлопнуться.

Князь сплюнул. Горькая тягучая слюна прилипла к подбородку — и этот пустяк удесятерил ощущение униженности, доведя его до невыносимости. До отчаянной злости.

Злость впрыснула в него силы. Князь встал на колени. Еще раз попробовал открыть глаза. Приоткрыл и успел кое-что увидеть до нового всплеска боли в глазах. Увидеть сквозь пелену слез и радужные разводы: синь неба, темную поверхность крыши, границу их соприкосновения.

Взрыв прогремел где-то близко, хотя и не рядом. Князь снова вскинул голову, широко распахнул глаза и хоть на миг, но отчетливо увидел солдата на самом краю крыши.

«Взрыв на несколько мгновений закладывает уши. И эти мгновения сейчас минут. Они — последний шанс».

Князь не колебался. Он побежал. Он распахивал-запахивал глаза и, несмотря на заливавшие их слезы и вонзавшуюся в них боль, видел это темное пятно на синем фоне, в которое с разбега и со всей силы необходимо ударить обеими ногами…