Взлетели. Кажется, нормально. Самолет плавно покачивало вверх-вниз, за иллюминатором поплыли клочья облаков.

— И святые — первые представители будущего человечества?

— Думаю, да.

Я внимательнее посмотрел на моего собеседника. Почти ровесник Терезы. Выглядит лет на сорок пять.

— У вас хорошие шансы.

— Никто не знает, какие у кого шансы.

— Угу, все в руках Божьих! Зачем же столько жертв?

— Почему Бог не сотворил все сразу, как это написано в Шестодневе? Зачем понадобилась эволюция с ее жертвами, кровью и убийствами? Значит, иначе нельзя, и это самый экономичный путь, несмотря на кажущуюся затратность. Значит, мгновенный акт творения привел бы к худшим последствиям, например, уничтожил землю. Слишком большой выброс радиальной энергии за короткое время.

Радиальная энергия — это та, что заставляет стремиться к усложнению, вопреки закону о возрастании энтропии. Шарденова выдумка.

— А что сейчас, разве не уничтожение земли?

— Скорее обновление.

— А мы — динозавры, которых следует уничтожить, чтобы заново населить землю?

— Не совсем, Человек сам способен к эволюции. Каждый человек, как личность. Боговоплощение было толчком к завершающему этапу эволюции, а христианская церковь важный фактор процесса.

— То есть естественный отбор уже две тысячи лет как заменен искусственным, а церковь — это питомник с селекционерами во главе?

— Ну, не так грубо, месье Болотов!

Я пожал плечами.

Мы летели около получаса. Я взглянул в иллюминатор. Плоская центральная Франция с квадратами полей, а впереди, южнее, что-то темное. Минут через десять стало ясно, что это такое. На юге клубилось черное облако пепла.

— Николь, пойди узнай, что случилось.

Тейяр де Шарден вопросительно посмотрел на меня. Он сидел дальше от иллюминатора и облака не видел.

— Сейчас узнаем.