Двери распахиваются. За ними — еще один зал, выше первого. Далекий свод теряется где-то в вышине, словно сотканный из пламени, его поддерживают тонкие черные колонны. Зал кажется отражением Храма. Только тот из стекла и металла, а этот — из пламени и тьмы.

Слева от нас, во всю пламенную стену, огромный черный крест. На кресте — маленький человечек, он кажется букашкой, пришпиленной к черному бархату в коробке коллекционера. Человек распят. Жив ли он? Даже если да, мы бы не услышали стонов, слишком высоко.

У подножия креста черный каменный алтарь, на ном — изумрудная чаша.

— Возьми чашу, Марк.

Тяжелая, драгоценный камень — все же камень.

Эммануил щелкнул пальцами, и перед нами возник перевернутый панцирь огромной черепахи, висящий сантиметрах в десяти над землей.

— Добро пожаловать, Марк. Заходи!

Он прыгнул на панцирь, я шагнул к нему. Раздались гул и шипение. Стена у основания креста задрожала и прорвалась огненным водопадом. К нам хлынула река пламени.

— Не бойся, Марк! Стой!

Река качнула панцирь и взвилась вверх огненной струей, неся нас к перекрестью. У меня захватило дух.

Черепаший панцирь завис у ног распятого. Тщедушный старик со спутанными седыми космами. Наверное, монах, слишком изможден. Он был еще жив.

— Знакомься, Марк! Это Святой Савва — один из тех, кого вы вывели из Бет-Гуврина в полуживом состоянии. Бессмертный. Знатный святой. Полторы тысячи лет. Анахорет, основатель Бар-Сабы. Специально для тебя. Убей и вырежи сердце. Кровь собери в чашу.

Эммануил подал мне кинжал с рукоятью, украшенной алмазным Солнцем Правды.

Видимо, уже тогда у меня ослабела воля. Героин не способствует душевной твердости. Даже когда был здоров, я практически не мог сопротивляться приказам Эммануила.

Я подчинился.

Я убил его и вырезал сердце. Мне кажется, оно еще билось на золотом блюде. Голова святого склонилась на грудь, а руки были раскинуты по перекладине креста, как крылья птицы, когда я собирал в изумрудную чашу кровь, бившую из его отверстой груди. Эммануил принял чашу и пригубил из нее, потом приказал мне встать на колени и подал мне этот наполненный багровым изумруд. Тогда я выпил и поцеловал прах у ног Антихриста. И он сказал мне, кто он на самом деле. Я не испугался, не ужаснулся, даже не разочаровался, увидев разверзшуюся подо мною бездну. Нет! Я обрадовался. Как ни странно, это давало надежду. А то все казалось слишком безысходным. Теперь мы были бунтовщиками, которые должны свергнуть неправедного владыку. И это придавало сил.

Мы медленно опустились на землю. Огненная река распалась на искры и погасла.