— Так точно, господин Верховный Главнокомандующий!
— Исполняйте!
Мягкий хлопок закрывшейся двери.
Коротенький сквозняк взметает легкую занавеску.
И снова: девятнадцать шагов.
От окна — к столу. От стола — к окну.
Итак, решено. Теперь самое главное — не подохнуть раньше времени. Тахви не подведет. Он не подводил никогда. Но и его нельзя подвести…
Значит, жизнь.
Значит, снова капельницы, режущие боли, провалы в памяти, унизительно мокрые по утрам простыни. Значит, опять врачи, с их суетой, с их наукообразной тарабарщиной и ускользающими взглядами…
Боже, как надоело.
Он вдруг остановился на середине привычного пути. Что-то оборвалось и упало в груди. Затошнило. Закружилась голова. Он нащупал ладонью край стола и навалился на него всем телом.
Нет!
Нельзя… Не сейчас… Только не сейчас…
Нужно жить.
Но смерти не прикажешь.
Хотя, собственно, почему бы и нет?
Есть уровень власти, ослушаться которой навряд ли посмеет и курносая, если, конечно, дорожит насиженным местечком…
Большой, рыхлый, красиво седовласый человек, тяжело дыша, дотягивается до чистого бланка с президентским гербом вверху, сжимает непослушными пальцами перо и сначала неуверенно, а затем все тверже и тверже, с красивым нажимом, выводит: