Как всегда, лучшим ходоком оказалась Катя. Она шла уверенно, молча и ничуть не уставала. Это малость задевало мужское самолюбие, но сделать парни ничего не могли — только Даня, пожалуй, не уступал лидерам; остальные выдыхались. Особенно худо пришлось Шурупу и Кишке: первый все-таки еще маловат был. Что касается Кишки, то он, похоже, являл собой пример подросткового дисбаланса — резко вытянулся вверх, а внутренние органы еще не перестроились, остались детскими, и трудно было им работать на такую дылду.

— Может, привал сделаем?.. — заговорил он уже часа через два похода. На него цыкнули, он устыдился, замолчал, но тащился с видом таким несчастным, так дышал и всхлипывал, что Даня раз взглянул на него, другой глянул... поморщился и предложил:

— Ну что, может, и в самом деле передохнем? Ты как, Серега?

Сергей-то мог оттопать еще хоть верст десять, но и он увидел, что ребята порядком вымотались. Потому согласился.

— Давайте. Только не жрите, а то совсем рухнете. Чуть-чуть по сухарику.

Так и пошло у них: час-полтора ходьбы — четверть часа привал. Первые сутки шли туговато, и когда встали наконец на ночевку, почти все так и попадали в прохладную густую траву. А Тэйки будто и не ходила никуда — легко села, легко скинула кроссовки... Сергей восхитился:

— Ну ты, мать, даешь! Прямо-таки будто в лесу росла.

Тэйки даже не улыбнулась:

— Да нет. Просто походить-побегать мне пришлось по жизни. Не то что им.

Костер разводить не решились. Пришлось питаться всухомятку, разве что водой из фляжек запивать. Сергей пообещал:

— Ничего! Завтра я вас к роднику приведу. Вода там!! Слов нет. Сами вот попробуете.

Но ужин без чаю, без горячего показался все-таки скучным. Да еще комары, будь они неладны, к вечеру вконец осатанели!.. Пришлось срочно ставить шалаши — благо, ночи в мае еще не жаркие.

В общем, веселого немного. Сергей, признаться, решил, что завтра будет совсем худо. Ну, естественно, дисциплину нарушить никто не осмелится, но и идти дальше в таком психологическом климате...

Однако, к удивлению и радости нашего лесного лоцмана, случилось ровно наоборот. То ли сон в лесу оказался таким целебным, то ли утро своей красотой просветило зачерствевшие на войне души — словом, точно заново родились все.

Сам Сергей этого не ожидал. Проснулся — и на миг почудилось, что он дома. Что все живы. Отец, мать, брат — вот они рядом. Утро, солнце, жизнь!..

Это был вправду один миг. Уже в следующий все пропало. Сергей лежал в шалаше, рядом спали товарищи, кто-то похрапывал тихонько. Утренний свет золотисто сеялся сквозь еловый лапник, лучи были как живые: вздрагивали, попадая друг на друга, радостно вспыхивали.