На тропинке, ведущей к остановке маршрутки, им встретилась девушка, посмотревшая на них дико, как на смерть с косой. Яков жутко смутился:

— Моя соседка. Она в меня безумно влюблена.

Оле стало неудобно. Она так хорошо представила себе, что должна была пережить та девушка в эту минуту!

В центре выбрали скверик потише, уселись на скамейку. Вспомнили предсказание Виктора. Яков уверял:

— Да про меня он говорил, про меня. Так что можешь не капризничать, все равно никуда не денешься.

Олю раздражали подобные заявления. Но она устала, а потому только отмахнулась:

— Не. Не выйдет ничего.

Он засмеялся:

— Что ж я, по-твоему, не могу в тюрьму сесть? Или задушить тебя?

Оля приняла шуточный уход от серьезной темы:

— Задушить не сможешь.

Он тут же принялся показывать, как он это будет делать. Оля уворачивалась, сдирала его цепкие пальцы со своей шеи и думала, что игры играми, а он мог серьезно ее задушить. Потом принялся щекотать ей под подбородком.

— Прекрати, — потребовала Оля.

— Всем девушкам так нравится, — сказал Яков. — Как кошке, чтоб мурлыкала.

— Да что я тебе, кошка, что ли?

— Все девушки немножко кошки, — согласился Яков.

— Я не все, — возмутилась Оля.

Принялась вырываться. Ему понравилось. Началась возня, он опять потянулся к ее горлу. Оля, чтоб отвести его пальцы, запрокинула голову. Яков взял ее за подбородок и поцеловал в губы. Оля стерпела.

Потом они разъехались по домам, Оля не разрешила провожать ее до квартиры. Ехала в метро и думала, что с Яковом возиться совершенно неинтересно. Он это делает, как взрослый играет в детские игры, с каким-то брезгливым снисхождением. И тут же переходит к поцелуйчикам, будто Оля возню для этого затевала. А ей нравилось просто играть, только если уж играть — так на совесть и без скидок на возраст.

С Моравлиным играть лучше, подумала она. Он включается полностью и никогда не выходит за рамки. Хотя… причем здесь Моравлин?