Брендон, не меняя манеры речи, внезапно заговорил, как Панарх:

— Я сожалею, Фиэрин, но правосудие должно совершиться. И гносторы эйлологии утверждают, что процесс необходим для ослабления растущей тенденции к подзуживанию масс. В ее фокусе находится Джесимар, и он не будет в безопасности, пока его публично не оправдают.

Ваннис заметила, что большой рифтер-повар подошел поближе и внимательно, с нахмуренным лицом, слушает.

— Кроме того, — спокойно заметил Иксван, — доказательства были получены без распоряжения суда. Их можно использовать лишь для установления невиновности, но не для доказательства вины.

— Значит, Шривашти трогать нельзя? — обманчиво ровным тоном осведомился Монтроз.

— Боюсь, что нет — равно как Торигана и Гессинав, — ответил вокат, — поскольку Его Величество не желает — по причинам, которые он уже объяснил, — обнародовать порочащую их информацию и выносить против них Указ о Пресечении Доступа.

— Вот потому-то я и ушел в рифтеры! — выкрикнул Монтроз.

Брендон молча повернулся к нему лицом.

— Шривашти загубил Тимбервелл. Моя семья погибла под руинами. А здешние власти сказали мне, что ничего не могут поделать. Теперь речь и вовсе идет о государственной измене, а вы опять-таки ничего не хотите делать? — Монтроз обращался прямо к Панарху, и все смотрели только на него.

— Двум смертям не бывать, одной не миновать, — тихо произнес Брендон. — Нельзя сказать, которое из этих преступлений больше. Но почему ты думаешь, что у Тау Шривашти на совести нет и других? Неужели ты хочешь пожертвовать своим товарищем ради мести? Мы добиваемся справедливости, а не мщения, и справедливость восторжествует, Монтроз. Это я тебе обещаю.

Рифтер пристально посмотрел на него и, к удивлению Ваннис, вдруг поклонился — грациозно и именно так, как полагалось.

С легкостью, выработанной долгой практикой, Брендон вовлек всех в общий разговор, а сам стушевался, предоставив вокату вести беседу. Монтроз кивнул, все еще мрачный, но уже значительно смягчившийся.

По ходу дела Брендон посылал каждого поочередно к начальнику охраны для обсуждения плана личной защиты. Ваннис оставалась на месте, наблюдая за другими и размышляя.

Все слова Брендона, все необъяснимые прежде пробелы во времени и смысле маршировали, как солдатики, под беспощадным окном ее разума. Сейчас главное — контроль. Контроль и планирование.

Наконец перед ней возникла ночь коронации со всеми своими образами и эмоциями. Это просто смешно, до чего она была слепа...

А в самом конце, перед тем как они с Брендоном вернулись в бальный зал, он убавил звук на своем пульте. Какой-то чудной человечек говорил, что на Пожирателе Солнц требуются темпаты — Ваннис прочла это по его губам, а потом Брендон наложил на это сообщение свою печать.