— Почему, Думан? Почему? Ведь он был таким… таким понимающим!

— Мне претили его каждодневные учения, это фехтование, эта лесная философия о силе жизни. И что? Разве философия помогла ему, когда пришел Рап?

— Думан! — окрикнул Шахревар. — Поторопитесь. Катер отчаливает через семь минут.

— Он появился в нашей жизни из ниоткуда. И ушел в никуда. Даймон, у меня на всем свете есть только ты! Ты, мой брат!

— Нет, — упрямо мотнул головой Даймон. Лицо его заливали слезы. — Нет! Нет! Все равно. Что бы ты ни говорил. Он для меня родной. Роднее, чем это возможно. И всегда будет таким.

— Бери оружие, Даймон. Нам нужно идти. Вместо того чтобы выбрать ручное оружие, Даймон вдруг принялся расстегивать броню.

— Что ты делаешь?

— Мне в ней неудобно, — ответил юноша; сбрасывая на пол латы и панцирь.

— Не делай глупостей. Шальной выстрел может вывести тебя из строя, а броня защитит.

— Я не могу в ней свободно двигаться. К тому же я все равно не умею стрелять. Все, что я умею, находится на острие этого меча.

… Лифт падал в глубокую шахту. Ее стены появлялись из тьмы, виднеющейся сквозь решетчатый пол, проносились мимо и исчезали над головой в такой же тьме. Даймон стоял в стороне от брата и старался не смотреть на него. Конфликт между ними не укрылся от внимательных глаз Шахревара, но рыцарь сказал только следующее:

— Напрасно ты не надел броню, Даймон. Лифт привез их на безлюдный причал. К одному из пирсов только что подошел штурмовой десантный катер, вызванный специально для двух паладинов и мальчишки. На борт поднимались по одному. Антонио деликатно пожал руки обоим Звероловам и улыбнулся на прощание. В ответ улыбнулся только Думан, а младший брат выглядел таким потерянным, что наверняка даже не заметил пресс-секретаря.

Шахревар заходил последним. Одолеваемый тяжелыми мыслями, он выглядел мрачнее обычного.

— Ну, вот и все, Антонио. Может так случиться, что мы больше не увидимся.

— Обязательно увидимся… друг.

Паладин пристально посмотрел ему в глаза и, проигнорировав протянутую ладонь, крепко обнял Антонио свободной рукой.

— Спасибо… друг, — произнес Шахревар. — Береги себя.

— Ты тоже, Шах. Вернись обязательно.

Внутри катера Даймон сел через кресло от брата и с отсутствующим видом уставился в пол. Он не двинулся, когда на борт взошел Шахревар и люк за ним закрылся. Он молчал, когда катер оторвался от причала. И лишь когда они вышли в открытый космос, Даймон тихо простонал:

— Господи, Думан. Зачем ты рассказал мне?