Рапа передернуло, словно сквозь тело прошел мощный электрический разряд. Конвульсия распяла его. По краям раны выступила темно-синяя кровь. Могильщик завибрировал, и Даймон понял, что сейчас его меч упивается кровью сенобита.

— Твой клинок, — пробормотал демон, — жжется сильнее крюка!

Даймон бросил взгляд на далекие горы, за которыми небо светилось огненным заревом.

— Не существует демонов, — ответил юноша, — которые бы видели меня и остались в живых!

С этими словами он разрубил огромную фигуру Рапа от плеча до промежности.

Какую-то секунду сенобит не двигался, словно жуткая способность затягивать раны вернулась в него. Он даже посмотрел на Даймона.

А затем развалился надвое.

Даймон стоял над огромным разрубленным телом, застыв в позе, на которой завершился удар. Демоническая кровь была повсюду — на мостках, на зубце стены. От нее поднимался едкий пар… Удивительно, но Рап был еще жив. Угольные глаза двигались, лишенные губ челюсти раскрывались, словно хотели что-то сказать.

Даймон наклонился к изувеченному лицу и негромко произнес:

— Назови имя Темного Конструктора. Ему показалось, что сенобит усмехнулся.

— Оно мне неведомо. И я… даже никогда не видел… моего бога.

С этими словами Рап Бессмертный испустил дух.

Росплески темно-синей крови на мостках и стенах напоминали разлитые чернила. Имени Темного Конструктора в них не было, как ни старался Даймон его найти. Возможно, Иггдрасиль имела в виду метафору, иносказание, которое еще предстоит постичь…

От усталости юноша моргнул…

И увидел периферийным зрением, что расплескавшаяся по стене кровь сложилась в буквы. Вытянутые, похожие на иероглифы, древние… но Даймон смог их прочесть.

АВОГЕЙ

Даймон обернулся, чтобы рассмотреть надпись внимательнее, запомнить, и невольно вновь моргнул… Потеки крови потеряли любое сходство с буквами… Первая часть имени Темного Конструктора исчезла.

Голова Марии повернулась в сторону дивана, на котором покоилась Серафима.