На паскудную свою работу Светлана больше не ходила. Очевидно, оформила служебную командировку. Я же не только обрек бабку Кирею на одиночество, лишив богемной компании, но и полностью прекратил сочинять рифмованные свои скабрезности, так милые моему сердцу еще недавно.

Мы, как всякие новоиспеченные любовники, занимались сексом со вкусом и подолгу. Полем жарких сражений выступал уже не только дом Светланы, но и весь город: скамейки, лужайки, бассейны фонтанов и русла ручьев. Мы великолепно понимали, что рано или поздно союз наш, основанный единственно на голосе плоти, распадется, но пока это нимало нас не беспокоило.

Бывшие бойфренды Светланы нет-нет да появлялись на безоблачном горизонте свежеиспеченного распутного альянса, но всякий раз бывали немилосердно мною, ярым собственником, изгоняемы. Одного особо настойчивого ухажера, мне пришлось даже пару раз слегка поколотить. Тот, похоже, так и не понял, за что бородатый молодец в яркой рубахе расквасил ему нос и пребольно пнул остроносым сапожищем – не менее чем сорок четвертого размера – точнехонько в копчик.

Но это было, разумеется, его частной проблемой.

А неистовый приверженец моногамии, русский мачо Капралов держал уздцы пылающей эрзац-любви в своей крепкой руке и выпускать их не собирался ни на минуту. Светлану, кажется, это вполне устраивало. Ей, не знавшей прежде, что значит – быть рабою мужчины, настоящее обстоятельство казалось экзотическим и возбуждающим.

Меня оно тоже не оставляло безучастным.

Страсть моя разгоралась.

Разгоралась также и ревность. Я с подозрением посматривал на каждого, кого моя любовная паранойя обряжала в одежды соперника, и не раз весело смеющейся Светлане приходилось оттаскивать меня от слишком навязчивых вахтовиков, полагавших себя заработавшими каторжным трудом толику ее внимания. Растащить забияк сразу она успевала не всегда (возможно, не всегда и хотела), поэтому несколько гегемонов Файра заработали себе взамен ожидаемых женских ласк превосходные, хоть и неожиданные фингалы и новенькие зубные протезы.

А не свихнулся ли я часом? – думалось мне в редкие минуты просветления. Однако полагать себя лишь бледным подражателем шекспировскому мавру было бесконечно стыдно, поэтому я поспешно восклицал с самой честной миной на лице: Да нет, конечно. Просто я так прикалываюсь. Фишка у меня такая, понял?!

Мое лицемерие могли выдать лишь бегающие по сторонам глаза.

* * * * *

Я внезапно проснулся. Было еще темно. Светлана тихо посапывала. Одна ее нога лежала поверх моего живота, густые волосы широко разметались по подушке. Она была прекрасна.