Я настороженно прислушался. Не зря же мой сон, обычно богатырский, прервался так внезапно. На самом интересном месте. Меня, варвара-гладиатора, вооруженного только стареньким плотницким топором, как раз бросили на арену, где уже находилось полдюжины кривоногих узкоглазых дикарей-каннибалов с широкими серпообразными ножами. Дикари выли. Они жаждали моей крови и моего мяса. Я перебрасывал топор с руки на руку и хохотал. Вон того, нервного, со шрамом на плече, я убью первым, – думал я. – А того вон, с ритуально выбитыми верхними резцами и отвисшим пузом, так напряженно изучающего мои окорока, – последним.

Меня разбудил нюх на опасность. Тот, что не подводил никогда. Я осторожно выбрался из-под очаровательного теплого груза и быстро оделся; выглянул в коридор.

Но нет: врагов, желающих выпустить мне кишки наяву, в коридоре не было. Я присел на краешек кровати. Сонливость как рукой сняло. Я чувствовал странную агрессивную взвинченность, вызванную недавним сновидением. Мне хотелось действия. Я не отказался бы дать сейчас кому-нибудь в рыло. От души дать. Или хотя бы излить кому-нибудь душу.

Однако Светлану будить, пожалуй, не стоило. Разыскать среди ночи Кииррей тоже казалось проблематичным. Черт! Что же делать?

Вдобавок мне опять показалось, что в доме есть кто-то еще.

Гадство, все оружие наверху, – подумал я, цепляя ножны на руку.

– Девочка, – потряс я плечо Светланы. – Ну-ка, вставай быстренько!

– Отстань, Капралов, – пробормотала она, натягивая одеяло. – Ошалел? Ночь на дворе.

– Вставай. – Я звонко хлопнул ее по обнаженной ягодице.

Она взвизгнула, и вяло отмахнулась.

– Дурак!

Дверь с грохотом распахнулась. Одновременно с сухим хрустом обрушилось водопадом осколков окно. В комнату полезли какие-то хари. Хари были потными и перекошенными, с выпученными глазами, с разинутыми черными пастями и всклокоченными волосами. Харь было множество. Принадлежали они голым человекоподобным существам.

Светлана в ужасе закричала.

Я швырнул в нападающих одеяло, схватил женщину за руку и бросился к двери. Одеяло было большим, бросил я его очень удачно, и оно накрыло сразу нескольких налетчиков. Те, сдавленно ворча и путаясь в тяжелой ткани, принялись выбираться, попутно молотя неуклюже друг друга.

Я поймал первого из освободившихся злодеев за тощую глотку. Под рукой в два толчка дернулся острый кадык. Я с силой толкнул обладателя кадыка на топочущую и вздрагивающую кучу. Куча взвыла и повалилась.

Выход из комнаты загораживала особь явно женского пола с угрожающе растопыренными руками и слюнявой перекошенной образиной. Мощным ударом футбольного вратаря, выбивающего с рук мяч, я лягнул ее в подреберье. Зловещую бабу единым махом вынесло из дверного проема.