— Так вот… В тот самый год… — Он откинулся на спинку стула и закурил.
«Он курит так, словно это входит в обязанности Шерифа. Интересно, сколько он выкуривает за день? — подумал Пинт. — Впрочем, я сам грешен, лекции о вреде табака отложим на потом».
— В тот самый год… солнце палило так, что рыба вялилась прямо в реке. Мне было… двадцать пять, и я только стал участковым. Тогда я еще не был Шерифом. И тогда у меня еще не было дыры в голове.
Я получил новую форму и новый уазик. Не помню, чему радовался больше: форма для служивого человека — как ошейник для собаки.
Спасибо Валеркиному отцу, Семену Павловичу, земля ему пухом! Поверил в меня. А то ведь, знаете, как говорят: «От худого семени жди худого племени». Это про папашку моего. Знаменитый был человек. На весь город. Ну да ладно, семейный альбом полистаем в другой раз. Сейчас речь не о том.
Семен Павлович помог мне стать участковым: замолвил где надо словечко. Ну, я и старался. Как мог.
Так вот: в конце июля, по-моему, в четверг… Хотя… Врать не буду. Может, и в среду. Еду я по городу. Ну, вроде как патрулирую. Слежу за порядком. Молодой еще — на ходу подметки рву. Да и проблем с бензином тогда не было, не то что сейчас. Еду я, значит. По Центральной. Смотрю — идет кто-то. Ну, своих-то я всех знаю. А этот— чужой. И одет не по-нашему. По-городскому. Голубые джинсы, белая рубашка. Высокий такой, молодой… Но что-то мне в нем не понравилось. Сразу не понравилось, скажу честно.
Подъезжаю, останавливаюсь. Выхожу, представился по форме, как положено. Спрашиваю, мол, кто такой. Откуда.
А он, гад, лыбится. Щерится, как параша. Чему он так рад? Что меня увидел?
Я говорю: как зовут? Он отвечает: зовите меня Микки. Микки, понимаете? Плакатик-то помните? Ну вот. Я, конечно, хоть и серый, но в кино был. Когда за Настасьей ухаживал, я ее в Ковель возил на фильмы разные. И в Ковеле мы этого самого Микки видели. Фамилию сейчас не вспомню, хоть убейте.
Ну, я его фотокарточку срисовываю и вижу: похож. Ладно, думаю: Микки так Микки. На зоне все равно будешь Светой или Марусей. Документы есть? Нет, отвечает. И смеется.
Ну что ж. Поехали дальше. Откуда ты взялся?
Он отвечает: какая разница, откуда я взялся? Я был всегда. И я буду всегда.
Ну что тут делать? Вижу, парень не в себе. И под мышкой — здоровый моток веревки. Нормально, думаю. Еще не дай бог повесится на моем участке, а мне потом отвечать. Только… все оказалось гораздо хуже. Если б знать, я бы его сам повесил. Прямо на дверях сельсовета, а потом пошел бы сдаваться. Но я же тогда не знал.