— Скорее! — Пинт толкал ее к забору дома. — Вы умеете водить машину?

— Конечно.

— Заводите, да побыстрее. Мне кажется, мы у него сегодня на второе.

Новое чудовище пока не обращало на них внимания, но Пинт не сомневался, что такой голод вряд ли можно чем-то утолить.

Анастасию не пришлось долго уговаривать. Она сунула Оскару ружье и патроны и бросилась к уазику. Двигатель завелся с полуоборота. Баженова дала задний ход, машина выкатилась на улицу.

— Давай! — заорал Пинт и махнул рукой, как регулировщик на авианосце.

Анастасия перегнулась через сиденье, открывая переднюю дверцу.

Пинт ожесточенно помотал головой. Он не собирался ехать вместе с ней.

— Давай! — повторил он и добавил еще несколько слов. Он даже удивился, что смог произнести их вслух. И почти не удивился, что на Анастасию они оказали нужное воздействие.

Уазик рванул с места и помчался вверх, в сторону Головы.

Чудовище, уже наполовину заглотавшее своего собрата, на мгновение остановилось, но только на мгновение — затем оно снова принялось колыхаться и вибрировать, будто пережевывало свою жертву всем телом.

Пинт зарядил один патрон. Второй, поколебавшись, выбросил.

Второй — это лазейка. Путь отступления, которое, к сожалению, невозможно. Все имеет свой смысл. И свою цену. «Видимо, такова цена шести маленьким черно-белым фотографиям размером три на четыре», — подумал он, быстро вспоминая Лизу, их короткую встречу, их незабываемую ночь — все то, что между ними случилось и что МОГЛО БЫ случиться. В свете последних событий это было одно и то же: то, что ПРОИЗОШЛО, и то, что МОГЛО БЫ ПРОИЗОЙТИ.

Он подошел ближе к брезентовой сумке. Стрелок из него был неважный. Он приблизился к сумке почти вплотную и снова ощутил это мерзкое зловоние. Он начал задыхаться, и глаза его заслезились. И все-таки он не торопился нажать на курок. Он чего-то ждал. Ждал, когда чудовище насытится и повернется к нему. Инерция жизни была очень велика.

* * *

Микки укрылся в дальней комнате, в которую вела едва заметная дверь, и Петя вновь ощутил себя хозяином своего разума и своего тела. Но он понимал, что это ненадолго. Он — хозяин, которого в любую минуту могут прогнать из собственного дома. И ничего не мог с этим поделать.

Петя почувствовал, что отец не сможет выстрелить. Это был замкнутый круг: чтобы отец помог ему, он сам должен был помочь отцу. Но как?

Мысль промелькнула, как вспышка молнии. Петя с опаской обернулся на дверь: не услышал ли Микки эту мысль? Потому что она ему не понравилась бы. Он бы наверняка попытался помешать ему.

Следовало поторопиться. Петя пошевелил рукой. Микки не реагировал. Он скрылся — настолько далеко, что не мог видеть и контролировать происходящее. Забился в щель и сидел там, выжидая.