— Понятно. — Жак посмотрел на зажатый в руке «эстрих». — Прощай, Че-Че. Ты был хорошим другом.

— Господин Жак!

Гигант быстро, чтобы не передумать, приставил ствол лучемета к своему виску и нажал на курок. Боль пронзила голову. Свет померк, но не погас окончательно. Жак почувствовал, что почему-то не умер от смертельного ранения. Он снова проваливался вниз. Странный мир!

— Господин Жак!!! — взревели наушники в его ушных раковинах, и он даже не удивился, что может слышать.

— Чего тебе, Че-Че?

— Вы живы?!! — В голосе робота впервые появились оттенки человеческих эмоций. Похоже, что он был на грани истерики. — Ваше сердце не бьется, господин Жак!

— Спасибо, Че-Че. Я в курсе.

На этот раз промежуток между слоями этого мира, похожего на торт «Наполеон», был на редкость большим. Почти два часа Жак имел возможность наблюдать строение грунта в недрах планеты. Перед его глазами прошли толстые базальтовые монолиты, раскаленные озера магмы и мягкие грунтовые слои, населенные огромными вонючими слизняками. Жак не ощущал ни жара, ни холода, ни страха, ни радости. Единственное, что он чувствовал, — это то, что он умер, но утешения не нашел. Его сердце страдало точно так же, как если бы было живым.

— Господин Жак, — радостно завопили наушники, — расстояние между вами и тем местом, где я последний раз зафиксировал госпожу Элеонору, — пятнадцать метров. Передатчик и сейчас фиксируется там же.

— Отлично, Че-Че. Когда я вернусь, обязательно куплю тебе новое тело.

— Спасибо, господин Жак. Мне уже его пообещала купить Мульетта.

— Мулька? — удивился принц, но в этот момент скольжение вниз остановилось. Он очутился в узком и низком коридоре. Плоскости стен, словно издеваясь над законами перспективы, не сливались вдали в одну точку, а непостижимым образом образовывали трубу овального сечения. Почему-то у Жака возникла уверенность, что это всего лишь иллюзия, но размышлять над загадками своего восприятия он не стал.

Потолок буквально давил на плечи, прижимая его к полу. Принц скрипнул зубами и опустился на четвереньки. От стен и от самого воздуха исходил сильный жар, который почему-то совсем не обжигал. Жак почувствовал, что рукоятка лучемета в его руке вдруг стала мягкой. Он поднес ладонь к глазам и увидел, как огнеупорный оружейный металл плавится и, шипя, сползает по пальцам. Секунда, и лучемет большой блестящей каплей упал вниз и разбился на множество сверкающих брызг.

— Вы еще живы? — с чисто академическим интересом осведомился Че-Че.

— У меня бластер расплавился, — растерянно пробормотал Жак.