Взяв напарницу под руку, он провел ее в Сад Камней. Просторная комната находилась в глубине здания, занимаемого фирмой. Доступ сюда имели лишь Йошиваки, сам Чейн, а также три начальника отделов. Впрочем, никто, включая директора, слишком часто сюда не приходил — у всех обычно находились дела поважнее, нежели глазеть в одну точку и пытаться очистить сознание.

Мона Лиза недоуменно рассматривала разнокалиберные камни, разложенные на песчаном полу. Волны, окружающие каждый, производились специальными граблями, стоявшими в дальнем углу. Казалось, камни разбросаны без всякой системы, будто с неба свалились. Казалось, но лишь на первый взгляд. Стоило посвятить созерцанию немного времени, как становилась совершенно очевидной гармония, присутствующая в каждой детали.

Легкое недоумение вызывали девственно-белые стены, сковавшие этот безбрежный простор. Открыв дверцу в стене, Чейн вдавил несколько кнопок, приводя в действие сложную аппаратуру. Пару мгновений спустя вдоль стен распростерлись красочные полотна, наполненные глубиной и объемом.

Не говоря ни слова, наемник скинул туфли, снял куртку и уселся, поджав ноги, у края каменной экспозиции. Со всех четырех сторон Сад окружал средневековый дворик японского феодала. Каждая голографическая подробность была с заботой воссоздана специалистами, чьи труды стоили очень недешево. Цветущая сакура склоняла к земле белые ветви, над головой простиралось атласно-синее небо. В отдалении, и в то же время недосягаемо далеко, стоял роскошный дворец. Крохотный пруд, заполненный лилиями и зелеными лягушками, лежал на расстоянии нескольких метров.

Круговорот природы в этом иллюзорном мирке был быстротечен, дабы не наскучить хозяевам. Сакура успевала облететь, зацвести и зазеленеть в течение декады. Сутки равнялись нескольким месяцам.

Незаметные устройства впрыснули в воздух ароматы. Пахнуло вишневым цветом, лилиями, дымом с кухонных очагов. Где-то, на грани слышимости, переговаривались невидимые слуги — обсуждали слухи, привезенные из Осаки на прошлой неделе; обеспокоенно судачили, не повредит ли ночной холод посевам. Чейну казалось, что именно эти призраки и были здесь настоящими хозяевами. А он — так, зашел на минутку.

В этом мире было все, в чем нуждалось человеческое восприятие. Органы чувств передавали информацию в мозг. Если реальность — не более чем совокупность данных, то чем хуже голографический садик?..

Порой Чейну не хотелось покидать этот тесный уютный мирок. Стоило выйти наружу, как он вновь окунется в смрад огромного мегаполиса, окажется в ловушке унылых каменных стен. Голоса, звучавшие там, казались менее реальными, чем речь призрачных крестьян, однако порой там слышались вопли умирающих.