Достав бинокль, наемник вгляделся в объект.

Хуже всего было то, что на подходах к зданию громоздились горы разнообразного мусора: куски бетонных панелей, выгоревшие изнутри каркасы машин, колючая проволока и даже рельсы, которым будто бы взяться тут неоткуда. Строительно-машинный хаос сливался перед глазами в один клубок, щетинистый кошмар с полотен Эшера. Выхватить из монолитного целого какие-то детали было крайне непросто — таковых наблюдалось великое множество.

Неожиданно какое-то движение привлекло внимание Чейна: за одним из окон второго этажа мелькнуло светлое пятно.

— Видела? — спросил он, не отрываясь от бинокля.

— Ага. Пятое справа, — ответила девушка. — Свеча или лучина.

Наемник непроизвольно оглянулся. Мона Лиза даже не прикоснулась к биноклю, спокойно вглядываясь во тьму. Чейн мысленно присвистнул. Он-то заметил свет только благодаря мощной оптике, а уж определить, каково происхождение… Вероятно, уличный самурай платила дорогую цену за кошачьи глаза, ведь ее взгляду открывались самые микроскопические дефекты внешности — как окружающих, так и собственной. Неудивительно, — решил наемник, — что она такая агрессивная…

— Подойдем чуть ближе?

— Не имеет смысла, — ответил Чейн. — Нас уже ждут.

— Но я никого не вижу. Ни среди баррикад, ни в окнах, ни на крыше. Если они профессионалы, то выставили бы пару стрелков.

Наемник задрал голову, с большим трудом разглядев верхнюю оконечность здания, сливавшегося с черным небом. Но тем не менее ни на секунду не усомнился в истинности сказанного. Напарница никого не видела. Следовательно… Означать это могло все что угодно.

Не дождавшись комментариев, Мона Лиза спросила:

— Как это понимать?..

— Понятия не имею. — Чейн хотел сплюнуть, но передумал.

Вернувшись на исходную точку ползком — более по привычке, нежели по необходимости, — напарники вернулись к автомобилям и японцам. Последние уже вовсю готовились к штурму, не дожидаясь приказа: натягивали противогазы, обвешивались оружием и боекомплектами, а также проверяли разнообразные детекторы, состоявшие на вооружении у западных армий.

Чейн потребовал всеобщего внимания и в деталях обрисовал результаты рекогносцировки. Мона Лиза, получив слово, акцентировала внимание на пересеченном рельефе местности. Безусловно, таковой обещал скрытный переход, но, с другой стороны, мог без труда укрыть целый неприятельский батальон. Японцы заулыбались при этих словах — мол, что леди-гайдзин может понимать в мужских играх. Чейн возблагодарил Бога за то, что напарница сегодня не склонна играть. Никто из присутствующих, за исключением начальника, не видел того, как эта женщина одним движением разобрала пистолет, не вынимая из руки противника. Или того, как непринужденно она разбрасывает в стороны мужчин… Другими словами, им очень повезло, так как уличный самурай ограничилась лишь парой неприязненных взглядов.