Проведя финальный инструктаж, Чейн объявил о начале операции.

Оперативники бросились занимать позиции. Джипы остались стоять на перекрестке, укрытые от восьмиэтажки ближайшими строениями. Опасаться бронебойного обстрела следовало куда в меньшей степени, нежели прозаичного угона. Кроме того, наемник сомневался, что у местных жителей сбереглись навыки, позволявшие одолеть защитные системы. (Исключая, разумеется, компьютерных ковбоев.)

Вся компания разделилась на два отряда — соответственно, по восемь в каждом. Моне Лизе доверялось руководство Вторым. Чейн предупредил оперативников, чтобы «не вздумали с ней шутки шутить, она сегодня не в духе», когда уличный самурай отлучилась за угол справить нужду.

На этой оптимистичной ноте они пожелали друг другу удачи, после чего разошлись в разные стороны. Отряд Чейна двинулся на запад, Моны Лизы — на север. Они собирались взять «Цусиму-Стар» в клещи, зайдя с парадного и черного одновременно. Наемник выбрал служебный: кое-какие прецеденты в его практике доказывали, что менее всего злоумышленники (или честные и законопослушные граждане) ожидают нападения со стороны главного входа, концентрируя силы у второстепенных.

Подсознательно — и отчасти сознательно — Чейн старался оберечь Мону Лизу от любых опасностей (не исключая, впрочем, что киберкрысы не разделяли традиционного мышления, а потому все до одного собрались у парадного). Но приказ, лишенный всяких пояснений, вызвал у вздорной девицы только улыбку.

Бросив на стройную фигурку последний взгляд, наемник развернулся и двинулся в сторону восьмиэтажки. Похолодало; дыхание вырывалось из ноздрей влажными струйками. Противогаз болтался на груди, до поры невостребованный. Датчики атмосферной токсичности хранили молчание, значит, нет и необходимости носить на лице кусок резины… хотя двое-трое оперативников ревниво следовали букве Инструкции.

Отряд пробирался меж кусков кирпичной кладки и бетонных плит. Задачу осложняла арматура, торчавшая в самых неподходящих местах. Под ногами хрустели щебень и мелкие осколки, а порой там пробегали здоровенные крысы. Чейну казалось, будто он угодил в фантастический фильм о постапокалиптическом будущем, наподобие «Долины смерти». С каждым мгновением становилось все труднее вспоминать о том, что где-то по-прежнему существует другая Осака.

Мир сузился до «здесь и сейчас», унылой бетонной дыры.

Вскоре развалины расступились. Слева скользнуло строение, у которого сохранились лишь два нижних этажа. Один из его оконных проемов наемник с Моной Лизой использовали в качестве наблюдательного пункта. Именно поэтому Чейн в точности знал, когда именно в просветах между домов покажется восьмиэтажка.